Инвазия. Влад Лей
позволит мне выиграть еще шесть секунд форы, а затем в дело пойдут уже гранаты обычные. Эффекта от них будет куда меньше, но лучше что-то, чем вообще ничего. В ином случае меня просто догонят оклемавшиеся твари…
Взрыв, вспышка! И если вспышку я могу хоть как-то компенсировать, закрыв глаза руками, то взрыв – никак, придется просто обойтись какое-то время без слуха.
Удар по ушам жесточайший. Я дезориентирован, но возможности переждать это состояние нет, так что продолжаю бег. Благо, оглушило меня не настолько, чтобы отключился разум. Что-то я еще соображаю.
Как говорил один мой приятель, без вести сгинувший во время дележки Алагайских лун: «Был бы мозг – было бы сотрясение».
В дробовик я на ходу сую последние патроны, осталось три зажигательных, и все.
Оббежав стеллаж, вижу, что здесь практически те же пейзажи, что остались у меня за спиной: куча оглушенных чудовищ, вот только тут уже совершенно нет света.
Однако кое в чем картина разительно отличается – в проход меж стеллажей на моих глазах уполз длинный, раздвоенный на конце хвост, как минимум в метр длиной. Видимо, на эту форму светошумовая не действует, или же такие твари приходят в себя намного быстрее – остальные пока даже не пытаются куда-то отползти-убежать.
От быстрого бега у меня начинает колоть в левом боку, а без слуха, будучи оглушен, я пропустил момент, когда все же был атакован со стороны. Твари тоже досталось, она оглушена, но все же пытается нанести мне удар, ее щупальца пролетают вдоль моей головы, и одно из них зацепляет мой фонарь на плече. Щупальце рефлекторно сжимается вокруг него, и я прямо-таки физически ощущаю, как трещит корпус фонаря.
Второе щупальце промазывает, так что я, воспользовавшись этим, на бегу поворачиваюсь и выпускаю заряд дроби в морду монстра, разнося его тело на брызги зеленой слизи, а затем бегу дальше. Его зацепившееся щупальце, оторванное от тела, так и висит на моем фонаре, развеваясь, будто шарф.
Три десятка метров. Осталось еще семьдесят!
Я понимаю, что сейчас нужно использовать очередную гранату, и, не сомневаясь ни секунды, швыряю ее за спину, не останавливаясь, даже не замедляясь. Удар в уши теперь совсем другой, я ощущаю, как из левого уха начинает вытекать струйка крови, а правое как будто кто-то пронзил спицей.
Что ж, значит, таков путь. Жизнь, как я уже много раз говорил, дороже. Глухой, хромой, слепой, но зато живой, это главное.
Четырьмя выстрелами я расчистил проход перед собой от «недолюдей», оглушенных очередным взрывом, ну, или же не отошедших от предыдущих.
На бегу доталкиваю в ствол последние три зажигательных патрона.
Вон, дверь с горящим возле сенсорной панели таймером уже прямо передо мной, осталось только до нее добежать.
Из левого прохода внезапно выныривает человек.
Лейтенант? Или наша снайперша?
Нет, не они. Человек одет в тяжелую броню, он, даже не целясь, пальнул себе за спину. А в руках у него та самая многократно мной упоминаемая «флешка» ‒ пушка, о