На волне шока. Джон Браннер
лабой, но достойной восхищения надеждой на то, что наши дети получат от нас в наследство мир, куда более подвластный воображению и предвидению, чем наш собственный.
Сценарий (как сейчас модно говорить) романа «На волне шока» во многом продолжает линию побуждающего к серьезным размышлениям исследования Элвина Тоффлера «Шок будущего», и потому я перед ним в большом долгу.
Книга 1. (М)ученическое пособие
Отхватите у них палец, и они дадут вам по рукам.
Мужчина в стальном кресле был так же гол, как белые стены вокруг него. Волосы повсюду тщательно сбриты, не тронули одни ресницы. Крохотные кусочки пластыря удерживали десятки датчиков на макушке, висках, у краешков рта, на горле, на каждом нервном узле до самых щиколоток.
Тонкие, как нити паутины, проводки тянулись от датчиков к единственному предмету, если не считать одного стального и двух мягких кресел, составлявших обстановку помещения. Этим предметом была консоль анализа данных два метра в ширину и полтора метра в высоту. На наклонном пульте управления, за которым было удобно работать из придвинутого мягкого кресла, расположилась куча дисплеев и сигнальных ламп.
К регулируемым штангам, торчащим из задней стенки консоли, были прикреплены микрофоны и тривизионная камера.
Кроме бритого наголо мужчины в комнате находились еще три человека: молодая женщина в обтягивающем белом комбинезоне, следившая за работой датчиков, худощавый чернокожий мужчина в модном бордовом камзоле, на груди – бирка с фотографией и именем Пол Т. Фримен[1], и кряжистый белый мужчина лет пятидесяти, одетый в синий костюм. Такая же бирка сообщала, что его зовут Ральф К. Хартц.
После продолжительного созерцания человека в кресле Хартц сказал:
– Значит, это и есть тот ловчила, что проник дальше всех, быстрее всех и на больший срок, чем кто-либо до него?
– Профессиональный путь Хафлингера действительно впечатляет, – кивнул Фримен. – Вы читали его досье?
– Естественно. Поэтому и приехал. Мной, возможно, движут несовременные мотивы, однако я хотел своими глазами увидеть человека, создавшего поразительное количество разных личностей. Проще спросить, за кого он себя не выдавал. Был дизайнером утопических коммун, консультантом по образу жизни, азартным игроком в «Дельфи», советником по компьютерному саботажу, системным рационализатором и бог знает кем еще.
– Священником, кстати, тоже, – напомнил Фримен. – Сегодня мы подробнее займемся этой ролью. Меня удивляет, однако, не количество разных профессий, а непохожесть различных версий собственного «я».
– Того, что он будет пытаться замести следы самым неожиданным образом, следовало ожидать.
– Вы меня не так поняли. То, что он долго скрывался от нас, подразумевает умение избегать реакций, вызывающих эмоциональный перегруз, или контролировать их с помощью какого-нибудь обычного коммерческого нейролептика, каким вы или я смягчаем шок от переезда в новое жилище, причем относительно малыми дозами.
– Гм… – Хартц задумался. – Вы правы. Это просто удивительно. Вы готовы начать сеанс? Я не могу долго оставаться в Пареломе.
Девушка, затянутая в белый пластик, не поднимая головы, сказала:
– Да, сэр, он готов.
Ассистентка направилась к двери. Следуя приглашающему жесту Фримена, Хартц опустился в кресло и с сомнением произнес:
– Разве ему не требуется сделать какой-нибудь укол? Он выглядит снулым.
Устроившись поудобнее в кресле, Фримен ответил:
– Медикаменты тут ни при чем. Эффект производят токи, подводимые к двигательным центрам. Мы в этом специалисты, как вы знаете. Достаточно повернуть вон тот выключатель, и субъект придет в сознание, но свободы передвижения, естественно, не получит. Импульса хватит лишь для обстоятельного ответа на вопросы. Кстати, прежде чем его будить, я объясню, что мы будем делать. Вчера я сделал перерыв, нащупав невероятно сильно заряженный образ, поэтому сейчас хочу выполнить регрессию к нужной дате и введу те же данные – посмотрим, что получится.
– Какой образ?
– Девочки лет десяти, сломя голову бегущей в кромешной темноте.
На данный момент меня зовут Артур Эдвард Лазарь, я профессиональный служитель культа сорока шести лет, давший обет безбрачия, основатель и владелец Церкви бесконечного прозрения в перепрофилированном (с чего же еще начинать новой церкви, как не с успешного перепрофилирования чужих верований?) открытом кинотеатре для автомобилистов близ Толедо, штат Огайо. Кинотеатр простоял несколько лет бесхозным – не потому, что люди перестали смотреть кино: фильмы еще выпускают, и желающих посмотреть широкоформатное порно вроде того, из-за которого пиратские трехмерные спутники быстренько обнучивают на орбите, хватает, – но потому, что бывший кинотеатр оказался на ничейной полосе, на которую точили зубы протестантское племя «Царства Билла» и католики-граалисты.
Freeman также имеет значение «вольноотпущенный раб» (