Посмотри, наш сад погибает. Ульяна Черкасова
кинулась к кухням, но там заперли двери. И народ внутри кричал, визжал.
– Потушите! Потушите!
Огонь был везде. Он лез сквозь щели отовсюду, он затоплял каждую клеть, каждый угол.
– Велгу! Найдите Велгу! – послышалось на скренорском.
Её искал Инглайв. Он больше не был другом. Никто больше не был другом. Её друзья мертвы.
Велга бросилась прочь от кухонь в другую сторону, в сени, пробежала через них, распахнула следующие двери и отпрянула. В проходных вовсю уже гулял огонь.
Пятясь, она уткнулась спиной в стену, забегала глазами по сторонам. Перед ней – только крохотное оконце под самым потолком. В сенях – сундуки с её вещами. Велга схватилась за ручку одного из них. Неподъёмный. Она распахнула крышку и стала выкидывать вещи одну за другой. Все её платья, все рубахи, все понёвы, все кафтаны – всё полетело на пол.
Наконец, сундук получилось перетащить, и, забравшись на него, Велга смогла дотянуться до окна. Кто другой бы здесь, может, и не пролез, но она была совсем крохотной, протиснулась, оттолкнулась руками и упала на землю.
Она не почувствовала боль, тут же вскочила на ноги и, не размышляя, не медля, побежала через сад прочь от дворца.
Сад полыхал, и тысячи огненных мотыльков витали вокруг цветущих яблонь, пожирали цветы, вгрызались в кору. Сад умирал, и над ним огромным костром возвышался дворец. Он скрипел и стонал, пытаясь устоять. Но вот с рёвом обрушилась крыша, и закричали люди, разбегаясь в стороны.
Велга стояла на другом конце сада, не смея вернуться и не в силах бежать дальше. Её дом умирал. Он разлетался на искры и пепел, что с дымом уносил прочь ветер. И она хотела кинуться назад, к родителям, но знала, что найдёт только их окровавленные тела. Быть может, и их уже не стало? Быть может, их успел забрать огонь?
Всё, всё забрал огонь.
Яблоневый сад из белого раскрашивался в алый и чёрный. Яблоневый сад погибал, а Велга ничего не могла сделать. В глазах рябило от алого и чёрного, а огненный ветер сушил слёзы на щеках, обжигал лицо.
Он показался на другом конце тропинки. Кажется, он не боялся огня, а может, огонь перед ним расступался. Тот, кто был в спальне матушки. Он пришёл за ней – это точно.
Неминуемый, неизбежный. Велга подумала, что больше ей не скрыться. Не от него. Кем бы он ни был. Из всего, что она увидела той ночью, он показался ей самым чудовищным.
И он шёл прямо. К ней.
За спиной его со стоном накренилась башня, она сгорбилась, сложилась и с грохотом рухнула на землю. С улицы донёсся возглас.
Он обернулся, и Велга поняла, что он ранен. Он двигался тяжело, держался за бок. Она наблюдала как заворожённая и не понимала, зачем оставалась на месте, зачем позволяла ему себя увидеть, чего ждала. Он сделал шаг, ещё один и вдруг упал, закрыл голову руками. И сад окружил его и Велгу. И пепел, и искры, и чёрный столб дыма полетели от дворца над деревьями, накрыли, словно волна. Всё заволокло чёрным. Дымом, сажей, пеплом.
Велга закрылась руками, закашляла. Воздух опалил лицо, и белые лепестки полетели по земле под ногами.
Сад цвёл с тех пор, как построили