Посмотри, наш сад погибает. Ульяна Черкасова
но не смогла разглядеть. Его лицо прикрыли чёрным платом. Настоящий жених Велги находился далеко на севере, в про́клятом некогда городе Ниенскансе, и не мог бросить дела, чтобы приехать и справить обряд в Старгороде. Но обычаи требовали, чтобы Велга вышла замуж, прежде чем навсегда покинет родителей, и потому её венчали не с женихом, а с тем, кто им назывался не в храме, а в пиршественном зале, не Пресветлый Брат, а собственный отец. Так требовали обычаи.
Потому и невесте, и жениху закрыли лица: чтобы ни человек, ни дух, ни святой не заподозрил подмены.
В левой руке Велга держала свечу и сквозь плат едва различала огонёк. Правой рукой она переплела пальцы с пальцами Инглайва, и их запястья обвязали, а хирдман из дружины северян пролил горилку в миску под их руками. Капли брызнули на запястье Велги, и она вздрогнула, точно от кипятка.
– Эх, жаль не мне, – нарочито громко вздохнул Инглайв из-под плата.
– Тебе ещё налью, дорогой гость, – прокряхтел отец.
– Так что мне горилка? Не упиться. Я про невесту. Такая красавица у тебя, князь.
Заиграл дударь на своей дуде, и весёлая песенка зазвучала на весь зал, её подхватили волынка и свирель.
Велга вспыхнула ещё стыдливее, а Инглайв повёл её вдоль стены, кругом вокруг стола. Он шёл впереди, держа свечу в левой руке, а правой был по-прежнему обвязан с Велгой. Обоим нельзя было открывать ли́ца, и они то и дело спотыкались о лавки, отчего каждый раз гости громко хохотали и притоптывали, желая пуститься в пляс. И Велге тоже захотелось танцевать.
В ушах звенели височные кольца. То звонко, то тихо, то весело, то жалобно. И сердце Велги так же стучало, то замирая от счастья, то разрываясь от тоски.
Шаг за шагом. Рука в руке. И впереди высокий, статный Инглайв. Каким был настоящий жених Велги? Были ли у него такие же яркие голубые глаза? Многие северяне могли похвастаться яркими, точно ледяные озёра, глазами. Но что до Оддбьёрна Раннвайга? Как выглядит он?
Шаг, ещё один. Велга крепче вцепилась в большую руку свата. Была ли такая же большая, сильная ладонь у её мужа? Была ли она так же горяча?
Гости хлопали, притоптывали в такт дуде, и Велге тоже не терпелось станцевать с подружками, а может, с Инглайвом. Ей так понравилось чувствовать свою крохотную тонкую ручку в его большой руке.
Сквозь паутинку вышивки платка показалось бледное лицо матери. Она улыбалась довольно, горделиво. Но гордилась ли она взрослой красавицей-дочерью? Или же богатым влиятельным женихом да удачной сделкой? За подол госпожи Осне хватался Кастусь. Он скорчил вредное лицо при виде сестры и кинул в неё куриную косточку. Велга увернулась и чуть не упала, Инглайв обернулся, едва успел обхватить её за талию, придержать. Но свеча выскользнула из его левой руки. Упала на пол и потухла.
Затих вдруг дударь.
– А-ах! – запричитали женщины, кто-то осенил себя священным знамением, кто-то поплевал через левое плечо. Мужики застучали по дереву.
А Велга застыла, глядя туда, куда укатилась потухшая свеча.
– Помоги мне, красавица, – попросил низким голосом Инглайв,