Светорада Янтарная. Симона Вилар
Потом вернулся к своим, сообщив, что хорошо, мол, что они не зарубили пленных, – оказывается, один из них является родственником толстого евнуха, который сейчас наседает на эпарха. Светорада размышляла только один миг: у Зенона не было детей, не было другой родни, кроме брата. Сын Ипатия Варда был его племянником. Так неужели…
Княжна прошла туда, где содержали пленных, велела пропустить ее к ним.
Ромеи сидели в маленьком темном помещении без окон, там было душно и дурно пахло. Светорада, подняв огарок свечи, осмотрела их и приблизилась к молодому комиту в алой накидке.
– Варда? Варда Малеил?
Он недобро осклабился, глядя на нее.
– Что тебе надо от меня, презренная шлюха?
Светорада какое-то время смотрела на него. Да, Ипатий говорил, как к ней относится его сын, но сейчас княжна испытывала только облегчение, оттого что этот озлобленный, избитый русами воин не ее Тритон.
Когда обратилась к нему, ее голос звучал отчужденно и спокойно:
– Тебе, Варда, надо не оскорблять меня, а благодарить, что не позволила вас растерзать.
– Но это не помешало тебе, потаскуха, возиться с варварами, в то время как мой полоумный отец валяется в ногах у базилевса, умоляя о твоем спасении.
Светорада отвернулась и пошла прочь. У порога, не оборачиваясь, сказала:
– Ты плохой христианин, Варда, если не знаешь, как надо почитать родного отца.
– Я почитаю свою мать! – услышала она злой голос комита уже из-за закрывшейся двери.
Но думала о другом: пусть Ипатий и молит Льва за свою невенчанную жену, но уж Зенон просто из кожи вылезет, чтобы спасли единственного наследника семьи Малеилов.
Как оказалось, она была права. Уже ближе к вечеру схоларии были отозваны от дворца Святого Маманта, окрестные жители, все время следившие за происходящим, тоже поспешили укрыться, а лично подъехавший на коне эпарх Юстин сказал, что, хоть товары русов и конфискованы, сами они могут выйти к морю и погрузиться на суда. Но чтоб ноги их больше никогда не было в Царьграде!
Что ж, для мятежников это был неплохой итог происходящего. Хорошо еще, что хотя бы ладьи вернули. И они без задержек покинули дворец Святого Маманта, только Рулав задержался подле Светорады, смотрел нежно.
– Может, с нами? Со мной… – Он покраснел, как девушка, и добавил: – Я тебя почитать и оберегать буду.
Она отрицательно покачала головой. Потом долго смотрела в проем раскрытых ворот, где исчезла высокая фигура русского витязя. Что бы ее ждало на Руси? Да и Ипатия не предашь…
Когда княжна вышла из ворот, первым увидела именно его. И побежала к нему, прижалась. Патрикий обнял ее, стал гладить по разметавшимся волосам, пытался успокоить, хотя, судя по его дрожащему голосу, надо было успокаивать не княжну, а его самого. Ипатий с укоризной сказал Силе, что тот, мол, не уследил за хозяйкой и виноват, что она оказалась в плену. Сила только хмыкнул. Ну ведь не оставил же госпожу в беде!
А потом Светорада почувствовала, как обнимавшие