Этот огонь внутри. Вера Зверева
всё то же самое. Ты ведь пытаешься зарыть эту травму, как я её зарыл, когда выписался, но она вылезала снова и снова.
– Это не травма!
– Я говорю не только о Диме, но и о твоём бывшем. Ты же даже не поняла, что в тот раз, когда рассказывала мне о нём и том парне Игоре, которого он избил, ты практически впала в паническую атаку точно так же, как и я. Ты погрузилась в это прошлое, оказавшись там внутри! Его заложницей! Я знаю это с изнанки, я вижу это! Вика, пожалуйста!
Вика слушала его и часто дышала, понимая, какой же он на самом деле огромный пласт сейчас пытается раскопать. Андрей ведь нацелился не только с Димой разобраться, но и с другой необъятной толщей черноты, живущей у неё в душе.
– Зачем? Зачем ты это делаешь?! Я только нашла всему этому место, я справилась, а ты начинаешь всё это ворошить… да просто рыть двумя руками по незажившему. Ты же… ты же… я…
– Вика, я не могу просто сидеть и смотреть, чувствовать как тебе больно! Как ты можешь этого ждать от меня? Ты же… ты же будто кровоточишь у меня на руках! Как я могу с этим жить?
– Так не надо! – выпалила она, не сразу осознав, что именно она сказала. А ведь это звучало довольно однозначно. Она ведь фактически предложила ему не жить с этим! Не жить с ней! Раз ему так не нравится.
– Я и не буду, – спокойно ответил Андрей. – Я не спрашиваю разрешения у людей в горящем доме, можно ли вынести их из огня. Я просто беру и несу. – Он смотрел ей в глаза так пронзительно, будто прожигал взглядом насквозь. По спине Вики побежали колючие мурашки, но она не могла даже моргнуть. – Я не буду спрашивать и у тебя разрешения спасти тебя. Даже если ты будешь ненавидеть меня за это. Ненавидь, если тебе так легче. А я буду любить и нести, пока это нужно.
С этими словами он обхватил руками и поднял её над полом, обжигающе горячо целуя в губы. А Вика лишь шумно вдохнула носом от неожиданности и утонула в нём и его невыносимой страсти всех спасать. Её спасать. И любить.
По щекам текло что-то даже сквозь закрытые веки, а в душе заворачивался необъяснимый и пугающий водоворот из любви и ужаса, которые смешивались в легковоспламеняющийся коктейль с неизвестными физическими свойствами. Он мог расплавить её, сжечь как кислота или исцелить, стоит лишь немного потерпеть первоначальную боль. Говорят, так приходит смерть, сначала невыносимо больно, а потом хорошо и покой.
Нет сильнее удовольствия, чем отсутствие боли.
Андрей осторожно поставил её обратно на пол и разорвал поцелуй, вытер сбежавшую слезу на щеке большим пальцем.
– Я не хочу причинять тебе боль.
– Тогда не делай этого, – не смогла удержаться она.
– Я не могу позволить сделать это другим, как ты не понимаешь?
– Тогда дождись, пока я буду гореть, прежде чем спасать меня! – Вика вывернулась из его рук и быстрым шагом ушла в спальню, резким движением отодвинула задёрнутую плотную штору, чтобы утренний свет залил комнату. Подхватила сумку Андрея с пола и поставила её на кровать, с громким вжиком расстегнула молнию на ней, отвернулась к тумбочке рядом с кроватью