Дети Антарктиды. Лед и волны. Даниил Корнаков
что тогда? Будем умирать с голоду, но с гордо поднятой головой?!
– Мы найдём решение.
– Какое? Ты прекрасно знаешь, что…
– Мы найдём решение! – на этот раз крикнул он, заставив Арину вздрогнуть от неожиданности.
Завидев перепуганное лицо своей хоть не родной, но всё же сестры, Матвей осознал, что погорячился, и попытался разрядить обстановку:
– Извини, что повысил голос, – почти шёпотом проговорил он. – Просто…
«Просто ты не представляешь, через какие муки голода я прошёл, милая моя Арина, – хотелось ответить ему, – и на что мне пришлось пойти ради выживания тогда, когда мне было всего четыре года».
– Просто… что? – спросила она.
Матвей выдохнул и отмахнулся, так и не решившись выразить всё это вслух.
– Неважно, – ответил он.
Несколько минут они стояли молча, ожидая, когда у обоих с плеч спадёт это неприятное, душащее их напряжение.
– Ты прав, – кивнула, в конце концов, Арина, накрывая метеодатчик тканевым брезентом. – Зря я подняла эту тему. Мне не стоило… – они встретились взглядами, и она улыбнулась ему уголком рта. – Вот что, давай-ка, я всё же заварю нам тот китайский чай. Как тебе такое предложение?
– Идёт, – согласился он.
Девушка прошла мимо него и ласково коснулась его плеча.
– И спасибо тебе, – вдруг тихо произнесла она. – За Никиту.
– А что, он тебе нравится? – Матвей ощутил неприятный приступ ревности, однако эмоции, которые он испытывал, больше походили на заботливую опеку отца, нежели страсть влюблённого человека.
– Заморозь мои щеки, нет, – хихикнула Арина. – Скорее, приятель, с которым мы пару раз болтали.
Приятель… Матвей до сих пор не мог понять, что на него нашло? Раньше он без стеснения отправил бы этого «приятеля» на мороз за содеянное, но теперь не решился. Не то жалость Арины надавила, не то что-то другое…
Странно всё это.
– Знаешь, ты изменился, – вдруг сообщила Арина, словно прочитав его мысли. – После случившегося… Я всё хотела тебе сказать это, но никак не решалась.
– Вот как? – удивился он после долгого молчания. – Надеюсь, в лучшую сторону? – добавил с натянутой улыбкой.
– Если твою постоянную угрюмость и замкнутость можно отнести к положительным чертам твоего преображения, то я, пожалуй, буду первой, кто возразит, что это не так.
Матвею нравилось, как Арина порой с лёгкостью и даже некоторой беззаботностью могла говорить на серьёзные темы, при этом не убавляя значимости собственных слов.
– Мы могли бы поговорить с тобой об этом. О том, что произошло… – произнесла она медленно, взвешивая каждое слово. – Может, это помогло бы…
– Ты, кажется, говорила что-то насчёт чая? – с толикой грубости прервал её Матвей, не желая продолжать этот разговор.
К счастью, Арина всё поняла.
– Да, через минуту будет готово.
Вечером Матвей вернулся в свой модуль и успел пожалеть о чашке выпитого