Солнце светит одинаково. Юрий Быков
Дни – один к одному ясные, в паутинках – уже дважды умывались дождями, надвигались слякоть, зябкий свет померкшего неба и прочая бесприютность, при мысли о которой невольно передёргиваешь плечами.
– Бригадир! – позвал Лёню женский голос.
Он повернул голову.
Перед ним стояла совхозная начальница, тоже что-то вроде бригадира, ежедневно определявшая, в каком количестве и где студентам работать (помимо картофеля они собирали морковь и свёклу).
Звали её Любовь Тарасовна, и была она в очевидном расцвете бабьей силы. Миниатюрные фигуристые студенточки по-своему, конечно, хороши, но тут было торжество обильного женского тела, своего рода триумф плодородия природы.
В иное время однокашникам показалась бы подобная роскошь чрезмерной. Такой красоте тесно в городских условиях, но как же влечёт она на сельских просторах!
Неретин повёл взглядом: все грузчики с псиной умильностью смотрели в сторону Любови Тарасовны.
– Бригадир, есть работёнка!
Её красный пухлый рот вздрогнул, и легко и грациозно взлетела белозубая улыбка.
– Что надо делать? – Неретин окинул взглядом работодательницу, скульптурную грудь которой пыталась стискивать короткая курточка, а чёрное трико, заправленное в сапожки, плотно охватывало на манер лосин ядрёные бёдра и стройные, крепкие ноги.
– Работа аккордная. Нужно на дебаркадере пару-тройку машин разгрузить.
– Сгрузить на баржу? (Однажды они это уже делали, и им заплатили живыми деньгами.)
– Ну да, вы же знаете. Оплата по окончании, на руки.
– Когда?
– Ну как здесь закончите – так сразу и поедете.
«Мутит бригадирша, явно налево картошку толкает», – подумал Леонид.
– А ужин? А назад? – продолжал он выяснять, понимая, что, согласившись на эту работу, они вернутся в лагерь, когда ужин давно закончится, даже если их привезут на автобусе (а если идти пешком, то вообще за полночь!).
– Не волнуйтесь: и накормим, и отвезём назад!
– Ну тогда – да, – для солидности Неретин старался быть немногословным.
Машин оказалось не пара-тройка, а четыре, последнюю разгружали, сцепив зубы.
Баржа тут же отошла от дебаркадера, заскользила по чёрной ленте реки, маяча кормовыми огнями.
Ребята стояли кружком, многие согнувшись, упираясь руками в колени, тяжело дыша и отупело глядя в землю.
Появилась Любовь Тарасовна.
– Что же вы, ребятки, стоите? Пойдёмте, всё уже готово! – певуче, с грудной ноткой проговорила она и повела всех в располагавшееся неподалёку деревянное строение, похожее на амбар.
Центр его занимал длинный стол со скамьями по сторонам, уставленный нехитрой деревенской закуской, от одного вида которой откуда-то из-за ушей начинала выделяться слюна.
Белое, в скромном румянце сало, присыпанное кристалликами соли, золотистые, в рубиновых зёрнах горки квашеной капусты с клюквой, солёные огурцы, теснящиеся упругими боками в миске, варёная картошка, немного