Танец алого и золотого. Александра Ибис
под ними. У меня расширяются глаза, и я оборачиваюсь на ребёнка, что недавно несла: у него и у загнанного нами духа одно лицо.
– Я ничего не делал! – вскрикивает мальчишка, по-детски отпираясь. – Это не я!
Метнувшись к выходу из переулка, осколок души врезается в барьер и в панике стучит по нему кулачками. В бессилии он молотит ещё и ногами, но, конечно, против заклинаний это не помогает. Картинка в моей голове складывается, и я тихонько приближаюсь к ребёнку.
– Конечно, это не ты, – убеждаю мальчика, опустившись так, чтобы наши лица оказались напротив. – Ты же был со мной, как же ты мог быть ещё и внизу?
Он хлюпает носом и недоверчиво прожигает взглядом мою грудь, через томительное мгновение всё же прижавшись ко мне дрожащим тельцем. Усадив его на локте, я подхожу к Чжао Цыяню, держащему пойманного духа. Точнее, ещё один осколок одной души: та часть, что мы встретили на постоялом дворе, отражает боль потери, другая – ярость, потому-то и лицо у них одно. Но если агрессивный и плаксивый ребёнок связаны друг с другом, то это означает, что проблему они делят одну на двоих.
– Почему ты нападаешь на молодых мужчин? – решаю допытаться у рыпающегося мальчишки, которому не ускользнуть из хватки тёмного заклинателя. – Они как-то связаны с пропажей твоей старшей сестрицы?
– Дацзе? – мальчик прекращает вырываться, замирает, склонив голову. – Ты похожа на дацзе, но ты не дацзе! Никакая ты не дацзе! Верните мне дацзе!
Чжао Цыянь закатывает глаза, но мне сейчас не до него. Я повторяю вопрос:
– Зачем ты нападаешь на горожан?
– Кто-то из них увёл дацзе! И, если они не признаются, кто, то я сам узнаю!
Пойманный ребёнок становится достаточно словоохотливым.
– Ты потерял старшую сестрицу по вине какого-то парня?
– Небось замуж вышла, – фыркает Чжао Цыянь, и я раздражённо на него шикаю.
– Дацзе бы не ушла в другую семью без меня! – возмущается буйный ребёнок. При этом его собрат-осколок сидит, молчаливый и переставший хныкать.
– Конечно-конечно! – с напускной важностью соглашается Чжао Цыянь. К чему он лезет и бесит и без того враждебно настроенный осколок души?!
– Он сказал, что его сестру увели, – замечаю я. – А он, – я приподнимаю ребёнка у себя на локте, – сказал, что потерял её и потерялся сам.
– До чего-то додумалась? – юноша склоняет голову так, что ухом касается плеча. Чересчур наигранное любопытство!
– Дети часто теряются по ночам, – я припоминаю, как сама заблудилась малышкой и выжила и нашла дом лишь благодаря встреченному на улице мальчику в бамбуковой шляпе. – Ночью же легче всего кого-то похитить. Полагаю, какой-то парень похитил сестру, а младший брат с тех пор не может её найти. От горя и из-за сильной привязанности душа раскололась более чем на две части.
Дитя на руке ёрзает, привлекая к себе внимание. Под детским взглядом сердце сжимается от тоски, и я отчего-то заостряю внимание на чертах лицах мальчика. Словно кто-то