(Не)возможное счастье. Катерина Лазарева
мои проблемы, а не проблемы фирмы.
Её задевает моё предложение. Это очевидно. Но дело явно не только в этом.
– Ты боишься, что это станет проблемой, и мы от тебя избавимся? – догадываюсь, не сдержав усмешки. Арина совсем отличается от привычных девушек моего окружения. Никому из них и в голову не пришло бы такое. – Какие глупости. Это мелочь.
Мои слова про мелочь почему-то злят её. Слишком уж однозначно сверкают глаза Арины.
– Хорошо, – она говорит так спокойно и даже мягко, что тот блеск мне, наверное, только показался.
Снова откидываюсь назад, прищурив взгляд. Эта Арина – та ещё загадка. Не терпится её разгадать.
Снова окидываю её взглядом и вздыхаю. Громче, чем хотелось бы.
Одежда Арины всё ещё мокрая и облегает тело. А ещё девчонка почти без остановки едва заметно подрагивает.
– Иди в ванную, приведи себя в порядок. Там же есть сушилка для вещей. У тебя час. Я пока сам сделаю себе кофе. Список дел заберёшь позже.
Она тоже вздыхает, быстро поправляет волосы, пробегается взглядом по кабинету… И вдруг резко разворачивается, уходит. Не стала даже спрашивать, где ванная.
Ничего. Подскажут.
Снова утыкаюсь в отчётности.
Глава 3. Лиза
Дождь лил всю ночь, не закончившись даже под утро. Я плохо спала, но ещё сложнее было проснуться.
Как назло, ехать пришлось из квартиры подруги. На время работы мы поменялись домами – для убедительности. Конечно, Макс вряд ли заявится по адресу, но ничего нельзя исключать.
Хорошо, что, как только мне исполнилось восемнадцать, мама подарила купленную папой ещё заранее, год назад, квартиру-однушку. Для новой и самостоятельной жизни. Очень удачно, ведь сразу после переезда я устроилась на работу к Максу.
Да, вот так сразу. Мне восемнадцать. Первый курс универа, а я уже в большой игре. Но ставки слишком высоки. Да и терпеть больше невыносимо. Папа и так слишком долго в тюрьме. Несправедливо, больно, обидно, жестоко.
Мама не знает про мои планы. Наверное, только поэтому я ждала своих восемнадцати и новой квартиры. Которую, кстати, можно было и прдать ради хороших адвокатов, но папа выступал резко против. Мама его послушалась. И тогда я решила, что тем более должна пойти до конца.
Хотя планировать было гораздо легче, чем делать. Сердце грозило выскочить из груди, когда уже в метро я поняла, что опоздала. А ещё сломался зонт. И ладно бы просто спица соскочила – нет, его безнадёжно сорвало и унесло порывом ветра.
И если трамвай и подземка спасали ситуацию, то снова оказаться на улице стало куда большим испытанием. Я спотыкалась от ветра и луж, дрожала от холода, убегала от безжалостных струй воды. И, конечно, безнадёжно промокла. К зданию офиса подошла, чуть ли не хлюпая ногами. На этот раз обошлось без каблуков. Хотя не сказать, что это облегчило мне участь.
Ещё никогда я не чувствовала себя так жалко, как проходя по элитным коридорам офиса промокшей курицей и оставляя влажные следы. Казалось, все смотрели на меня. Напрямую никто ничего не говорил, но от этого было только хуже.
И