Призрачный трамвай. Стихи. Алексей Бондарев
не сможешь пройти предначертанный путь,
Убежав в лабиринт бесконечного мрака.
Ночь рисует аккорды мелодий своих
На тенях, что сменяют друг друга в экстазе.
У поэта, кричащего в бездну свой стих,
Расщепленье души в заключительной фазе.
Грань безумия так беспощадно тонка,
И поэты шутя её переступают,
Зажигая мгновенья, стремятся в века,
И реальность с отчаянным бредом мешают.
Кто в растерзанной памяти ищет себя,
Кто блуждает всю жизнь в тупиках подсознанья,
Тот уж знает, как часто из небытия
Выползает изодранный демон страданья.
Твою душу пленив, заставляет нестись
В пекло самых запретных и тёмных желаний
И в подвластную ангелам звёздную высь,
Потрясая основы всего мирозданья.
Кто прошел через боль и гнетущий кошмар,
Бросив вызов всему, что имеет названье,
Тот достоин нести этот проклятый дар
И взойти на алтарь, подчиняясь призванью.
Поэт
Скажи, поэт, какой ты требуешь награды
За муки, кровь и пот, за исступлённый труд?
Дешёвой славы звон, восторженные взгляды
Умелые дельцы по взмаху создадут.
Ни россыпи монет, ни милость власть имущих,
Ни ласки юных дев, ни глупый шум толпы
Не смеют преграждать дорогу в день грядущий.
Отринув прах, ступай по терниям тропы!
В мучениях творца – проклятье и награда,
Ты сам себе судья и нравственный закон.
Беспомощно мычит завистливое стадо
Твоих клеветников. Так было испокон.
Судьба в твоих руках, крути её колёса.
Восшествуй на Олимп, новорождённый бог.
Над миром воспари, стань глыбой, стань колоссом
Над пеною времён, над россыпью эпох!
«Как жаркий вихрь, пронзаешь небеса…»
Петру Савченко
Как жаркий вихрь, пронзаешь небеса,
Наездник златокрылого Пегаса.
Хрустально-неземные голоса
Зовут к вершинам древнего Парнаса.
Лети смелей, избранник добрых муз!
Веди со злом извечное боренье.
Сбрось, как балласт, сомнений чёрный груз —
Благословенны все твои творенья!
«Я однажды взял в библиотеке…»
Я однажды взял в библиотеке
Томик видного нынче поэта.
И никто даже ради потехи
Не раскрыл ещё книжицу эту.
Горько знать, что я первый читатель
За бессовестно долгие годы.
Мир духовные силы растратил,
И поэзия вышла из моды.
На сверкающей глянцем бумаге
Жемчугами рассыпаны строки.
А листы – чёрно-белые флаги —
Развеваются ветром эпохи.
По какому велению свыше
Мы садимся в проклятые сани?
Для кого так неистово пишем?
Для таких же безумцев, как сами.
В тех