Дикарь. Мари Князева
продлившейся полжизни, поселился у меня – и съехал через полгода. В одинокую квартиру на окраине Москвы. Сказал, дело молодое, чего я тут буду под ногами мешаться, слушать возражения не стал. И только по виду устало опавших плеч да новой бороздке на лбу я понял: ему больно смотреть на меня, он ожидал чего-то другого, и я не оправдал этих ожиданий. Всё было бы не так плохо: не оправдал и ладно, я же не для этого на свет появился – но интуиция подсказывала, что он к тому же винит в этом себя. В чём именно, трудно было понять – от прямых вопросов отец уходил, но между нами повисла тишина и холод отчуждения. Даже когда он продолжал скитаться по сибирским деревням и сёлам, а я учился и строил бизнес здесь, наши отношения были теплее.
А на днях он позвонил и заговорил с неожиданно бодрыми, радостными, тёплыми интонациями. Мол, привет, сынок, как дела? Давно не виделись… Я воспрял духом, поддержал атмосферу. Он никогда не просил меня об одолжении. Никогда. И вот теперь настал момент. Отец знает, как отрицательно я отношусь к публичности и тому, что кто-то посторонний лезет в мою жизнь и душу, поэтому заговорил об интервью осторожно, сначала долго топтался вокруг да около. Наконец поняв, к чему он клонит, я чуть не рассмеялся от облегчения: подумаешь, какая малость! Если для него это важно… Немного напряг тот факт, что интервью будет брать девушка, а не мужчина, но так как батя пообещал поучаствовать, и раз других вариантов нет… Что ж, я возьму себя в руки и постараюсь быть вежливым и корректным. Это решение оставалось твёрдым, пока во мне жила уверенность, что и сама мадемуазель (или мадам?) проявит себя как профессионал. Но здесь меня ждало разочарование.
Перво-наперво, она оказалась красивой. Вот чего я терпеть не могу, так это красивых женщин. Ну, то есть, разумеется, они нравятся мне внешне, а некрасивые – не нравятся, но что касается бизнеса и связанных с ним вопросов, то я однозначно предпочитаю… иметь дело с мужчинами, а если выбора нет – то с некрасивыми женщинами. Эта же буквально поражала свежестью и правильностью черт, сияющими светлыми локонами, невероятно привлекательной фигурой: тонкая талия, округлые бёдра (не то что нынче модно в "цивилизованном" мире – сушёные скелеты), приятной формы грудь. В общем, образец женственности – что называется, хватай и тащи в пещеру. Вот только я тащить никого никуда больше не собирался. Натаскал уже в дом всякого хлама, и больше экспериментировать был не намерен.
Дело в том, что среди красивых женщин (а их я повидал и перепробовал немало, когда вырвался из сибирской тайги на "большую землю") я не встретил ни одной приличной. Доброй, милой, искренней. Все они были жеманны, лицемерны и до смешного эгоистичны. Любая мало-мальски привлекательная женщина, очевидно, лет с 15 начинает считать, что ей все вокруг должны просто за удовольствие созерцать её рядом. А уж если хотите от неё получить какие-то тактильные или звуковые ощущения, то вам следует забыть покой и отдых – отныне вы в рабстве у её скудного, но капризного и жадного ума. В общем, на красивых женщин у меня давно выработалась стойкая аллергия.
И я сказал бы себе, что это всё ерунда и надо просто потерпеть несколько дней ради отца, вот только журналистка