Кампанелла. Последний маг эпохи Ренессанса. Альфред Штекли
пуста, двух незнакомых людей. На столе лежали отстегнутые шпаги, у стены стояла пара аркебузов.
В трапезной только и говорили о ночном происшествии. Какие-то смельчаки, несмотря на охрану, украли с главной площади тела казненных фуорушити. Солдаты бросились за ними в погоню. Тогда от группы отделились два храбреца, чтобы задержать преследователей. Завязалась перестрелка. Пока испанцы дожидались подкреплений, удалось скрыться и этим двоим. Облава ничего не дала. Они словно в воду канули.
Дионисий, сидя на своем месте, как ни в чем не бывало продолжал есть.
На следующую ночь он спустился в конюшню, сам оседлал лошадей. Незнакомцы исчезли так же незаметно, как и появились.
Радостное волнение охватило Кампанеллу. Оказывается, приор монастыря Благовещенья интересовался не только жирными каплунами и красивыми прихожанками!
Они объяснились начистоту. Голос Дионисия дрожал от гнева. Положение в Калабрии с каждым годом становилось все напряженнее. Народ ненавидел иноземных поработителей. Испанцы искали поддержки среди крупных землевладельцев. Они смотрели сквозь пальцы на чинимые ими злоупотребления. Те сгоняли крестьян с земли, захватывали общинные выгоны. Крестьяне уходили в горы, объединялись в отряды, мстили помещикам, жгли усадьбы, нападали на гарнизоны. Вице-королю приходилось каждый год увеличивать численность расквартированных в Калабрии войск и снаряжать все новые и новые карательные экспедиции против партизан. Они стоили огромных средств. Новых налогов не хватало, чтобы задушить сопротивление народа. Изо дня в день росло число скрывающихся от властей. Многие из них тоже присоединялись к партизанам. В стране ни на минуту не прекращалась борьба с угнетателями. Некоторые из фуорушити прятались в монастырях. Случалось, что даже епископы, враждуя с испанцами из-за доходов, старались заручиться поддержкой партизан.
Кампанелла перебил Дионисия:
– Неужели все клирики, помогающие фуорушити, делают это лишь в надежде использовать их в корыстных целях?
– Я не епископ Милето, – вспыхнул Дионисий, – который кормит в своих монастырях многих фуорушити, чтобы всегда иметь наготове людей, согласных идти за него в огонь и воду! Я помогаю партизанам, потому что я итальянец!
Кампанелла посвятил Дионисия в свои планы. Как долго калабрийцы будут мириться с бедственным положением родины? Давно уже настала пора подняться на борьбу с иноземцами. Надо подготовить восстание и сбросить испанское иго. Дионисий не спорил. Да, об этом они мечтали еще в юности. Но сделало ли время их замыслы более реальными? Пусть им и удастся изгнать испанцев, а дальше что? На места испанских господ придут итальянские. Во дворце вице-короля обоснуется какой-нибудь герцог. Имеет ли смысл начинать борьбу, чтобы заменить одних угнетателей другими?
– Заменить? – Кампанелла сделал решительный жест. – Не заменить, а покончить с ними раз и навсегда! Надо провозгласить республику и установить совершенно