Конец. Сальваторе Шибона
которые должны были напоминать грудь святой Агаты.
Он свернул с Тринадцатой на Одиннадцатую, и, смотрите-ка, дальше по улице, внизу, действительно собралась толпа. Реальность оказалась суровее, чем он был способен вообразить. Ему виделись человек шестьдесят, а набралось их две сотни.
Рокко передумал. Кофе уже почти закончился, внезапно захотелось в туалет, и он решил вернуться домой.
Тело же его, однако, продолжало движение вниз с пригорка к бурлящей толпе. На него никто не обратил внимания, скорее всего, никто не узнал. А он уже скучал по обществу себя одного. Очень хотелось оказаться дома, запереться в туалете, чтобы никто не знал, что он там.
Справа его обогнал мальчишка на роликах. Голова опущена, как у полузащитника, готовящегося к атаке. Ключ от роликовых коньков, который мальчишка повесил себе на шею, во время движения забросило на спину, по которой он теперь и постукивал. Мальчик бормотал что-то неразборчивое, скорость развил впечатляющую и был близок, возможно ненамеренно, к лобовому столкновению с Ленни Томаро.
Рокко через мгновение стал частью собравшихся. Мальчик врезался в спину Ленни и повалился на землю. Ленни несколько раз ткнула его в ребра, будто поучая по-матерински, но окружающие даже не взглянули на них. Рокко был уже в толпе, но никто этого еще не понял. Он не сразу заметил, что напевает песню «Прощай, черный дрозд!». На тротуаре две девочки играли в джекс желтым резиновым мячиком стоя на коленях. Рядом мальчишки-близнецы разложили на бетоне пазл. Из открытых дверей лавок на улицу изливался разноголосый хор радиоприемников. Может, так никто и не узнал бы Рокко в красивой одежде без россыпи муки на усах и бумажного колпака на голове. Он слышал, как тут и там звучало его имя, но только в разговоре – его никто так и не окликнул.
– Я разрешил им остаться, – послышался из толпы чей-то голос, – потому что девочку покусали крысы, да так много и по всему телу.
А следом еще:
– Я так вам скажу, так вам скажу: он умолял меня. И я могу сказать вам ровно то же самое, что сказал ему.
А потом кто-то произнес:
– Мы увидели очередь, потому подошли и встали.
А потом еще:
– Тут написано: «Продолжение на Б, двадцать четыре», но Б, двадцать четыре вы не принесли, верно?
Между столбами с фонарями узкой улицы натянули транспаранты с красными буквами, прославлявшими Богородицу. Успение, а он совсем забыл. Скоро придет время праздника, и сколько людей останутся без корочки хлеба из-за того, что Рокко не открыл свою лавку.
Зазвонил церковный колокол.
И кто-то сказал:
– У нее теперь солнечные очки, и она снимает их в таком порыве, словно ждет, что я испугаюсь.
– Ага! – воскликнул кто-то рядом. – Вот же он!
И тут его заметила Тестаквадра, местная умалишенная. Свои рыжие волосы она стригла почти налысо. Тестаквадра наставила палец на Рокко