Эликсиры Эллисона. От глупости и смерти. Харлан Эллисон
ожидая продолжения.
– Вам послали шампанское. – Говоря это, Круз улыбнулся. Она наверняка будет тронута.
Валери Лоун не улыбнулась. Она просто не могла улыбаться. И тронута она не была. Бутылка на стеклянном столике казалась огромной.
– Спасибо. Это было. Очень. Мило. С вашей стороны.
Медленно, в том же темпе, в котором она сообщила ему о получении шампанского, Круз спросил:
– У вас все в порядке?
– Я боюсь.
– Вам нечего бояться. Мы все в вашей команде, вы же знаете это…
– Я боюсь шампанского… Я так давно…
Круз не понял и сказал ей об этом.
– Я боюсь его пить.
Теперь он понял. И не знал, что сказать. Первый раз за много лет он испытывал жалость. О, эмоции были ему хорошо знакомы: симпатия, и ненависть, и зависть, и восхищение, и даже обнаженная похоть. Но жалость была чем-то, от чего он давно отвык. Последний раз он испытывал это чувство к бывшей жене и к сыну восемь лет назад, и теперь он не знал, что сказать.
– Я боюсь. Ну разве не глупо? Я боюсь, что мне снова это понравится. Я уже забыла, какое оно на вкус. Но если я откупорю бутылку, сделаю глоток и вспомню… Я боюсь…
– Хотите, чтобы я к вам подъехал?
Она заколебалась, собираясь с мыслями.
– Нет. Нет, я в порядке. Просто глупо себя чувствую. Поговорим завтра.
И торопливо добавила:
– Вы ведь позвоните мне завтра?
– Да, конечно. Конечно, позвоню. Утром, сразу же. И потом вы приедете на студию. Вас ждет множество людей, с которыми вам предстоит снова познакомиться.
Молчание, и потом тихо:
– Да. Я говорю глупости. Здесь очень одиноко.
– Ну, тогда я позвоню вам утром.
– Одиноко… хм… О, да. Спасибо. Доброй ночи, мистер Круз.
– Артур. – Сейчас это было главным. – Артур.
– Артур. Спасибо. Доброй ночи.
– Доброй ночи, мисс Лоун.
Он повесил трубку, все еще слыша тот самый голос, который он слышал в кинозалах, пропахших попкорном (это было еще тогда, когда в него не добавляли масло) и со вкусом ментоловых капель от кашля на языке. Тот же самый глубокий и бархатный голос, в котором еще несколько секунд назад звучал страх.
Вокруг него сгустилась темнота.
А Валери Лоун залил яркий свет. Свет, который она оставит включенным на всю ночь, потому что за ним была темнота, и ей было так одиноко. Она посмотрела на бутылку шампанского в серебряном ведерке со льдом, где в подтаявшей воде плавали кубики льда.
Потом встала и взяла стакан для воды, стоявший на столике, не обращая внимания на бокалы для шампанского, стоявшие рядом с бутылкой. Прошла через всю комнату и вошла в ванную, не включая свет. Наполнила стакан водой из-под крана и встала в дверях ванной. Она пила воду, не отрывая взгляда от бутылки шампанского, от этой бутылки шампанского.
Медленно, очень медленно она подошла к ней, вытащила пластиковую пробку и налила себе полстакана.
И принялась пить – мелкими