Оранжерея. Чарльз Стросс
кажется таким скучным и далеким. – Короткий выброс энергетического оружия, за ним – тишина. – Меня заела рутина, вот и пришлось немножко освежиться.
А это уже почти стопроцентная ложь. Я не был добровольцем – кто-то сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться. Я слишком много знал. Либо мог согласиться на вмешательство в память, либо моя следующая смерть стала бы последней. По крайней мере, так значилось в письме на мертвой бумаге – письме к самому себе, ждавшему у кровати, когда я очнулся в реабилитационном центре, сразу после того, как испил вод Леты, доставленных прямо в мозг ботами размером с молекулу – с легкой руки хирургов-храмовников.
Я скалю зубы в улыбке, прикапывая полуправду в откровенной лжи.
– И вот я прошел серьезную переподготовку и теперь не могу вспомнить, что к чему…
– …чувствуя себя новым человеком, – договорила она за меня с полуулыбкой.
– Ага. – Я смотрю на вторую пару ее рук. Не могу не подметить, как она сжимает и разжимает пальцы, словно заправская невротичка. – Но я предпочел консервативный дизайн тела. – Да, консервативного во мне – до фига. Ныне я – мужчина среднего роста, темноглазый, с уже проступающей черной щетиной – ничем не улучшенный евразиец докосмической эры, в кожаном килте и конопляных сандалиях в тон. – У меня осталось очень въедливое представление о себе, и я не собирался его отвергать. С ним слишком многое ассоциируется – так что я бы не смог. Кстати, классные у тебя черепушки.
Кей улыбается:
– Спасибо. И еще раз спасибо – за то, что не задал стандартные вопросы.
– Это какие же?
– Ну, почему я так выгляжу, например.
Впервые за наш разговор я беру свой напиток и делаю глоток горькой холодной жидкости синего цвета.
– Ты прожила столько же времени, сколько живет человеческая допотопная форма, среди ледяных упырей, и местный сброд куксится из-за того, что у тебя слишком много рук? – Я покачал головой. – Думаю, у тебя есть на то причины. И всё.
Она скрещивает обе пары конечностей в защитном жесте.
– Я бы чувствовала себя обманщицей, имея облик… – Она смотрит куда-то поверх меня. В баре есть еще парни, несколько смазливо-кавайных девиц и некоторое количество киборгов, но большинство – ортогуманоиды. Кей смотрит на даму с длинными светлыми волосами на одной стороне головы и короткими щетинками – на другой, одетую в воздушную белую драпировку и пояс с мечом. Женщина громко ржет в ответ на слова одного из своих товарищей – это берсерки ждут игроков. – …скажем, как у нее.
– А ты когда-нибудь была ортогуманоидом?
– До сих пор им остаюсь – глубоко внутри.
Насколько я понял, она выходит на публику в ксеногуманоидном обличье, потому что стесняется. Я рассматриваю толчею берсерков и случайно встречаюсь взглядом с той блондинкой. Она смотрит на меня напряженно, затем показушно поворачивается ко мне спиной.
– Этот бар здесь давно? – спрашиваю