Двойной профит. Антон Назаров
По идее, ему надо было бежать в магазин за новыми… Но вдруг он говорит:
– Слушай, а зачем я буду бегать в магазин? Давай я просто куплю их у тебя?
Я согласился и продал их по магазинной цене. Он купил 10 фишек и снова их проиграл. В итоге у меня остались свои фишки, появились новые, и неожиданно – деньги. Тогда я иначе посмотрел на свой внушительный банк, который в этот момент возымел настоящую взрослую ценность.
Конечно же, иногда были дни, когда игра не задавалась, – и тогда я не играл, как бы меня ни уговаривали. Ведь когда люди видят, что явный лидер проигрывает, то каждый хочет урвать свой кусок.
Самое главное – не терять самообладания и не поддаваться искушению, чтобы не проиграть всё.
У меня была своя тактика и правило. Я выходил играть с определенным количеством фишек, которые готов был потерять в этот день, – они лежали у меня в правом кармане. Если я проигрывал фишку, то доставал следующую. Все выигранные фишки я клал в левый карман и на них не играл. Это был строгий запрет. Как только я проигрывал все фишки из правого кармана, то прекращал играть.
Не помню, откуда я взял эту стратегию, но именно она помогла мне создать капитал в детстве из фишек. Сегодня эта стратегия помогает мне на рынке.
Спортивный азарт
Именно в этот период я начал основательно заниматься спортом, где, как оказалось, было не меньше азарта, чем в фишках. Недалеко от нашего дома была школа милиции. И вот однажды звонит мне по стационарному телефону мой товарищ по имени Мейрам, живший на два этажа ниже.
Он сказал:
– Слушай, там в милицейке есть занятия по рукопашному бою, собираюсь пойти – давай пойдем вместе! Завтра в восемь утра.
Я жутко боялся всех этих спортивных соревнований, у меня с ними в жизни не складывалось, но я согласился. На следующее утро он мне снова позвонил, и я отмазался – сказал, что болит живот и что пойду как-нибудь в следующий раз.
В тот же вечер я позвонил ему сам:
– Ну как там, сильно бьют? – спросил я.
А про себя думаю: «Ну вот, выжил же пацан, дома, все с ним хорошо – значит, и я тоже выживу». На следующую тренировку я уже отправился с ним. Обещания надо было сдерживать, второй раз отмазываться – уже некрасиво.
Однако с третьей недели начинались спарринги, и я перестал ходить. Мама спросила:
– Почему ты не ходишь на рукопашный бой?
– Мам, ну мы две недели занимались – разминались, бегали, кувыркались по татами, отрабатывали удары А теперь начинаются спарринги. Теперь меня будут об этот татами бить. Как-то не очень хочется… – ответил я довольно искренне.
Мама не восприняла мое объяснение как аргумент и повела к тренеру.
– Все будет хорошо, не переживай! – подбадривала она меня и оказалась права.
Это было 1 февраля 1998 года. В течение следующих двух лет я без уважительной причины не пропустил ни одной тренировки.
Со временем я начал делать успехи и даже принял участие в соревнованиях. Естественно,