Танец с огнем. Екатерина Мурашова
античная древность? Или, думаете, обкуренному грузчику из Каракёя на эту самую древность не наплевать? Нет, дорогой мой, еще пара лет, и здесь все взорвется. Османская империя – разлагающийся труп. Как, впрочем, и…
Он поморщился и, осекшись, бросил взгляд на рабочего, неторопливо катящего тачку к оврагу под изгрызенной временем монастырской стеной.
На жаре никому не работалось. Трое наемных турок, утром еще имитировавшие хоть какую-то деятельность, после полудня улеглись спать прямо на земле, в тени базилики. Остальные слонялись туда-сюда по дорожкам, чьи разбитые плиты, затянутые сухой ползучей травой, помнили стопы св. Федора Студита…
– …посему следует сделать как можно больше за оставшееся время! – приват-доцент рубанул воздух ладонью, перезревшие ягоды посыпались с куста. – А мы чем заняты? Я третью неделю не могу добиться разрешения на раскопку этого несчастного кладбища! А между тем уже сентябрь! И что… Эй, милостивый государь! – он внезапно поменял тон, сделавшись сурово-официальным. – Что вы изволите здесь искать? Ступайте, ступайте, любопытствующим здесь не место.
Кантакузин обернулся – единственно ради того, чтобы не видеть важного приват-доцента. Показавшийся вдалеке на дорожке человек напомнил Александру охотника на львов с картинки в журнале «Нива»… понять бы еще, почему. Загаром, наверно – какой-то у этого загара был не средиземноморский оттенок. И движениями, одновременно порхающими и точными. Впрочем, движений на картинке не увидишь – и уж их-то он узнал мгновенно, куда раньше, чем разглядел лицо.
– Отчего же не место? – благожелательно поинтересовался, подойдя, «охотник на львов». И слегка поклонился, приподняв панаму. Светлые волосы его, еще год назад длинные и вьющиеся, сейчас представляли собой короткий ежик. Исчезла и куцая бороденка, сменившись едва заметной небритостью.
– Оттого, что здесь люди работают, а не озирают-с… – приват-доцент поглядел на пришельца, потом – на Кантакузина… и внезапно резко сбавил тон: – Прошу покорно простить, не понял, что вы к нам в гости. Все жара! Сил нет от этой жары!
Он продолжал что-то говорить, удачно заполняя молчание, которое неизбежно бы возникло, пока Александр собирался с духом, поднимался со стула и подыскивал слова для приветствия. Максимилиан Лиховцев, кузен и старинный друг, alter ego – как они оба самодовольно обозначали еще пару-тройку лет назад, – вовсе не собирался ему помогать и, неопределенно улыбнувшись, неторопливо направился к развалинам. Александр уныло поплелся следом.
Следующие три часа Кантакузин терпеливо исполнял роль гида. Макс обращался к нему каждый раз, когда хотел что-то уточнить, совершенно уверенный в том, что гид – рядом и тут же ответит.
Потом молчание все-таки наступило. Опасная, неприятнейшая пауза. Кантакузин поспешил ее заполнить:
– Давно ли, кстати, ты из России? Как там?
Лиховцев улыбнулся. Не обычной своей,