Собрание сочинений. Пьесы. Роман Залиев
Жанна. Идет к примусу.
Николай: Жанна?! Подожди. Стой!
Жанна останавливается.
Николай: Мой взвод… Они стояли в ряд и смотрели на меня… молча… угрюмо… Так это был сон…
Жанна идет дальше.
Николай: Мы бежали по широкому полю к деревне с винтовками наперевес и примкнутыми штыками. Нам надо было захватить ее… стремительно, врасплох. Поэтому мы не стреляли. Но начали стрелять они… Кто-то упал справа, резко, навзничь, словно отскочив головой от невидимого препятствия… То здесь, то там стала взрываться земля. Солдаты падали. Кто-то поднимался и бежал вперед. Кто-то оставался лежать недвижим. Покатилось «ура» по полю. Я тоже бежал и кричал «ура». И тут меня подбросило и опрокинуло… Дальше не помню… Очнулся я от резкой боли в ногах: кто-то дергал меня за рукав и пытался тянуть куда-то. С трудом проморгав засыпанные землей глаза, я увидел мальчика лет десяти. Он что-то кричал мне, размазывая ладонью слезы на грязных щеках. Я не мог понять что. В голове стоял звенящий гул… Этот мальчик… Он прибился к нам при отступлении дней десять назад. Как же его звали?.. Ванька!.. Гимнастерку ему справили, сапоги не по размеру… Сын полка, получается… Ветер трепал его русые волосы… А пилотку он, похоже, потерял… Но почему он здесь?! Ему же было приказано оставаться в тылу, с ранеными… Я посмотрел влево, туда, куда Ванька тыкал рукой. Немцы неспешно шагали со стороны деревни жиденькой цепью, изредка передергивая затворы и… стреляя вниз. Зачем они стреляют в Землю?.. Отвоевался, стало быть…
Пре-кра-тить истерику! Ванька, бери мой планшет и ползи назад!.. Это приказ! Живо!
А чего ты заплакала? Ну-ну, все хорошо. Невозможно, непостижимо уму, каким количеством взрывчатки обмениваются воюющие стороны для того, чтобы убить одного солдата. А ведь иной раз только взрывной волны достаточно, чтобы человек превратился в ничто, в ошметки…
Тебе обязательно надо знать, о чем говорят выстрелы! Они говорят разными голосами. Одни – короткие, хлесткие, как удар кнута; другие – долгие, раскатистые; третьи тявкают очередями, как голодные псы; а иные стрекочут, как кузнечики. Еще тебе надо знать, по кому тоскуют пули. Слышишь? Прислушайся… Они приближаются, посвистывая… Фьить-фьить! Слева, справа. Раз в полминуты они будут тебя искать. Свистят… Задумались. Они думают о том, чтобы зазря не прожить свои четыре секунды и забрать как можно больше жизней. А еще тебе надо знать, о чем гудят снаряды и воют мины. А они гудят, гудят, не переставая. Если ты слышишь свист снаряда, он тебе не опасен, он ударит где-то дальше. Опаснее та мина, свист которой ты не слышишь. А пока слышишь – жив. Самый зловещий вой у пустой дырявой бочки, сброшенной с самолета. Он хочет посеять панику, чтобы ты вскочил и бежал оттуда. А бежать нельзя: там тебя подстерегают пули.
Жанна! Ты видела когда-нибудь, сколько при хорошем урожае на поле бывает снопов? Так вот, после боя, хорошего боя, столько же убитых лежит…
Герои засыпают.
IV. УТРО. ДИАЛОГ ДУШ
Автор (закадровый голос): Очень