Доброволец. Николай Марчук
надо поднапрячь мозги и изложить на бумаге свои мысли по поводу того, что может представлять интерес для нас. К примеру, может, ты знаешь, у кого здесь есть схрон, тайник или еще чего ценного. Или, может, где-то по соседству есть одинокая усадьба, в которой живет богатый нувориш. Ну, короче, если хочешь жить, думай, чем ты можешь нам помочь.
– Эфенди, я не писать по-русикий. Говорю едва плохо, – скривился подросток. – Как писать?
– Другими языками владеешь кроме турецкого и плохого русского? Спик инглиш?
– Ес, ес, – радостно закивал головой пацаненок и тут же выдал длинную фразу на английском.
Из монолога турчонка я понял, что если мне, господину офицеру, так будет проще, то он все готов изложить на английском или французском языке. Зовут его Исмаил, ему пятнадцать лет, родители его погибли от Заразы, и здесь его приютили дальние родственники по отцовской линии. Мать Исмаила – русская, а точнее – из Крыма, а еще точнее – из Керчи. Папа – коренной турок, долгое время проживавший в различных странах бывшего СНГ, где представлял интересы пивоваренного концерна «Эфес».
– Ванек, – крикнул я Болтуну, копающемуся в шкафу. – Прикинь, а турчонок-то наполовину керчанин, считай земеля твой, мамка его из твоей селухи родом!
– Что-о-о-о?! – взревел Иван. – Да ладно?! Ну вот!!! Я ж как жопой чувствовал, что нельзя его на растерзание этим уродам отдавать! Земеля, братан!!! – С этими словами он подскочил к непонимающему ничего пареньку и сграбастал его в объятия. – Да я ж за тебя теперь любого порву! Мы ж, керчане, друг за дружку горой! Брателла!!!
Пацаненок явно ошалел от такого поворота событий и попытался высвободиться, но куда там. Ванек встретил земляка, керчанина!!! Можно гасить свет и всем расходиться!
– И, кстати, Керчь – не селуха! Между прочим, это самый древний город на территории Российской Федерации, его история насчитывает…
– Стоп! – прервал я пламенную речь Тихого. – Вон ему и рассказывай, а я твоим Мухосранском сыт по горло. Я спать, а вы чтобы шуршали, как рабы на галерах!
С этими словами я ушел в соседнюю комнату и, расстелив пару трофейных одеял на полу, приготовился вздремнуть пару десятков минут. За стеной Болтун радостно бубнил, втирая Исмаилу историю родного города. У нашего Ваньки помимо страсти к оружию и желанию стать крутым спецназовцем был в голове небольшой (хотя какой, к черту, небольшой, он был большой, просто огромный) пунктик по поводу его родного города Керчи. Он этот свой городишко приплетал ко всему, о чем говорил, и по всем его разговорам выходило, что лучше города на земле быть просто не могло.
Честно говоря, я в Керчи не был, но мне почему-то туда точно не хотелось попасть. Если там хотя бы половина горожан такая же прибабахнутая, как наш Ванька, то чур меня от таких путешествий.
Под монотонный бубнеж Тихого я и уснул.
– Ну что, господин Седов, вы меня точно хорошо поняли? – строго спросил следак. – Отлично, тогда подпишите здесь и здесь. Все, можете быть свободны, из города попрошу