Маркус и девочки. Клаус Хагерюп
в висках стучал, как пулемет. Каким-то образом все вдруг стало абсолютно неправильно. Никто не смеялся. Все просто сидели и смотрели на него с презрением, будто мерзавцем был он, а не Сигмунд.
– Ну, Маркус?
– Что?
– Друг. По-английски. Мы когда-нибудь услышим твой голос?
Его голова совершенно опустела. И было абсолютно невозможно припомнить ни единого «друга» ни по-английски, ни по-норвежски. В отчаянии он смотрел в класс, но ни одна зараза не желала ему помогать. Нет, одна желала, конечно.
– Pal, – серьезно проговорил Сигмунд. – Markus is my pal[12].
– Very good, Sigmund, – сказал Воге, – more[13]?
– Comrade, – добавил Сигмунд. – Markus is my pal and my comrade[14].
– Yes, – сказал Воге.
– Mate, – добавил Сигмунд.
– Yes.
– Buddy, partner, companion.
– Excellent[15].
– One person joined to another in intimacy benevolence independently of sexual and family love[16], – сказал Сигмунд.
– Yes! – восхищенно воскликнул Воге. – Perfect!
– Friend, – тихо сказал Сигмунд, – Markus is my best friend[17].
– And a very lucky boy he is too[18], – заметил Воге и положил руку Маркусу на плечо. – Okey, boys and girls. I want every one of you to write me a little story about friendship[19].
Маркус смотрел в пол, шагая к своему месту, и понимал, что не только Сигмунд, а весь класс сейчас на него смотрит. Вес дружеской руки Воге до сих пор ощущался в плече.
Он тяжело сел. Потом поднял голову и уставился в спину перед собой. Сигмунд был в синем свитере, который Маркус подарил ему на день рождения. У него самого был такой же, и его старый «pal» говорил, что этот свитер кажется ему очень крутым. Ни у кого больше не было свитера именно такого цвета, и они носили их как можно чаще. Но сегодня Маркус пришел в рубашке. В желтой рубашке, застежка которой ужасно терла шею. Маркус подумал, что Сигмунд сейчас повернется, поскольку наверняка почувствует его взгляд. Синий свитер уже наклонился над партой. Сигмунд начал писать: «A little story about friendship».
Маркус открыл тетрадь.
«I have no friends»[20], – написал он.
Урок подходил к концу. Сигмунд все еще писал. Со страшной скоростью. Маркус посмотрел на собственную историю.
«I have no friends. Have no friends. No friends. Friends».
По крайней мере маленькая история. Больше похожая на стихотворение. Может быть, коротковато, зато правдиво. Тем не менее он не был уверен, что Воге такая поэзия может понравиться. Воге наплевать на правду, лишь бы ложь была написана на хорошем английском. Впрочем, Маркусу все равно. Он здесь не для того, чтобы понравиться учителю. Он здесь, потому что его заставили, хотя сам он с большим удовольствием отправился бы сейчас на Северный полюс. На лыжах. Один.
Он поднял руку.
– Yes, Markus.
– Можно мне пересесть?
Спина перед ним дернулась, но Сигмунд не обернулся.
– Зачем?
– Ну, не знаю…
Воге посмотрел на него с легким раздражением.
– Раз не знаешь, тогда оставайся сидеть, где сидишь. Where you sit, – добавил он в педагогических целях.
– Я думаю… – начал Маркус.
– What do you think, boy?[21] – спросил Воге
Маркус – мой приятель (
Очень хорошо, еще? (
Товарищ. Маркус – мой приятель и товарищ (
Отлично (
Один человек, соединенный с другим тесными отношениями, независимо от сексуальной или семейной любви (
Маркус – мой лучший друг (
И еще очень счастливый мальчик (
Хорошо, мальчики и девочки. Я хочу, чтобы каждый из вас написал мне небольшую историю о дружбе (
У меня нет друзей (
Что ты думаешь? (