Люди ночи. Джон М. Форд
В интересах честности.
– Все че… – начал было астронавт, потом осекся и кивнул. – Да, вы правы. Сегодня вы правы.
– Это какая? – спросил Хансард.
– «Космический торговец три», – ответил Рэйвен. – Трамповые грузовые перевозки на последнем рубеже. У нас база данных на девяносто планет, двести сорок артикулов товара, сложные правила…
– Меня вы не пригласили, – заметил Хансард.
Рэйвен нахмурился, постучал пальцем по карманному компьютеру.
– Хм, Николас, деньги настоящие. Цена участия – двадцать тысяч.
– О. В таком случае без меня. – Хансард помолчал, чувствуя, что Рэйвену неловко. Что сказал бы Аллан? – К тому же я больше по истории, чем по научной фантастике. Кто-нибудь хочет сыграть в «Анналы Медичи» с настоящим ядом?
Все засмеялись, и Хансард засмеялся с ними.
Мужской голос спросил:
– Вы играете в игры? На похоронах?
Сразу наступила тишина, и все обернулись.
– Кто вы? – спросила Полоньи голосом точным, как скальпель.
Кто-то из гостей сделал быстрый знак рукой. У Хансарда заныло под ложечкой.
Гостья, которую он знал, Сэндридж, преподавательница университета Макгилла, подошла сзади к человеку, задавшему вопрос про игры.
– Он со мной, – сказала она.
– Нельзя было оставить его с нянькой? – пробормотал кто-то.
– Ларри не был знаком с Алланом, – сказала Сэндридж.
Вновь наступила неловкая пауза.
Хансард сказал:
– Это не похороны. Это – вечер памяти, если можно так выразиться… если бы вы знали доктора Беренсона, вы бы поняли, что это самый правильный способ о нем вспомнить. Многие из нас были его партнерами по играм. Я познакомился с ним за игровой доской и половину того, что знаю от него, услышал за ней. Мы продолжаем играть, чтобы он оставался с нами.
– Э… хм… извините, – промямлил Ларри.
Сэндридж тронула его за руку и увела прочь со словами: «Мне надо кое-что тебе объяснить».
Через минуту Полоньи сказала:
– Спасибо, Николас.
Хансард перевел дыхание. Никто больше не смеялся.
– Мне самому это показалось фразерством.
Рэйвен заметил:
– Фразерством? Укорять себя за фразерство в окружении политиков, дипломатов и прочих пустозвонов?
Другой гость, бывший посол, сказал:
– К слову о фразерстве, помните, как однажды Хэнк Киссинджер играл за Австро-Венгрию и…
Хансард глянул на Августину Полоньи, она глянула на него, и все остальные словно бы перестали существовать. Хансарду хотелось сказать ей, что они играют в память о Беренсоне, поскольку он, Хансард, убил Беренсона своей маленькой игрой с документами Монтроза. Однако это тайна: бумаги, причины, действия. У государств есть свои императивы и привилегии, но все сводится к тому, кто убивает и кого убивают.
– Вы в числе наследников, – говорил Рэйвен.
– Наследников? – переспросил Хансард.
– Там немного – деньги пойдут в благотворительные