Когда распускаются розы. Кэтрин Полански
Раньше она полагала, что тоже будет придумывать подобные сказки для своих детей, но теперь… Так, стоп, не надо об этом задумываться, лучше вернуться к неторопливому светскому разговору. – Моя старшая сестра – настоящий кулинарный гений. Можно дать Стейси крупинку соли и, клянусь вам, она приготовит из нее что-то совершенно особенное. А вот я… Я просто люблю экспериментировать с продуктами.
За окнами понемногу смеркалось. Сверчки еще не начали свой концерт, а вот птицы уже притихли, и теплый ветер, дувший весь день, понемногу улегся. Наступили глубокие сумерки, и мир погрузился в мягкую мглу, подсвеченную золотисто-розовым сиянием заходящего солнца. Фиона бросила взгляд на окно: из кухни, где она кормила ужином Колина (конечно, можно было перейти в столовую, но так не хотелось все перетаскивать туда, да и гость, кажется, не возражал), был виден кусок двора, цветущая акация, забор. На заборе устроилась одна из пестрых кошек Филипса. Неудивительно, что они нагуливают котят, гуляя сами по себе… Ричард решительно не хотел стерилизовать свою живность. Впрочем, раз он так любит животных, это исключительно его дело.
Может быть, и следовало перенести ужин в столовую. Окна ее выходили на противоположную сторону, и оттуда открывался великолепный вид на цветники и луга, спускающиеся к реке. А дальше, за рекой, в туманной дымке таяли лесистые холмы… Они были очень красивы, особенно осенью, когда начинали пламенеть багрянцем и живым золотом. Впрочем, это вообще была очень красивая местность. Фиона любила ее так, что иногда плакать хотелось от этой любви, вкусной и вязкой, как кленовый сироп.
– По дороге сюда я не очень много успел разглядеть, но, мне кажется, здесь у вас вполне неплохой участок земли, – заметил Колин, словно услыхав мысли Фионы..
– Это верно. Он принадлежит нашей семье с восемнадцатого века. Предки моего отца приехали в Америку из Шотландии, как и предки многих здешних жителей. Наверное, в окружении местных холмов они чувствовали себя как дома. – Она помолчала и прибавила: – Мне кажется, что я слышу в вашей речи шотландский акцент… Впрочем, это и не удивительно. Вы ведь работаете в «Веллнесс», да и МакБрайт – говорит само за себя. И вы так внушительно рассуждали о фамильном мече. Вы живете в Шотландии?
– И да, и нет. – Колин провел рукой по волосам, пытаясь, видимо, пригладить их, но не преуспел – после сна волосы топорщились, как хотели. – Я работаю в «Веллнесс» без малого пятнадцать лет. Мне нравится эта компания и работа сама по себе. Но больше всего я люблю путешествия по всему земному шару. В Эдинбурге у меня есть маленькая квартирка, но я родился в Штатах, сохранил американское гражданство и купил коттедж на Восточном побережье. В обеих квартирах я только храню вещи, не более того. Живу я в основном там, куда посылает меня компания.
– То есть не существует такого места, которое вы бы смогли назвать своим домом? – удивилась Фиона. Ей казалось, что у Колина должно быть хотя бы одно место, которое легко можно было бы назвать его домом. Нечто исключительное. Почему ей вдруг