Судьба на выбор. Дэни Аткинс
очень хорошо переношу похороны, – пояснил он. И раз нам не доводилось прежде кого-то хоронить – и надеюсь, придется не скоро, – оставалось принять его слова на веру.
Как ни готовься, ни настраивай себя, момент, когда на церковь сходит скорбная тишина и раздаются первые звуки органа, все равно потрясает до глубины души. Я вцепилась в руку Ричарда, заставляя себя глядеть на наши переплетенные пальцы, а не на черный лакированный гроб с серебряными ручками, медленно плывущий на плечах шести мужчин. Среди них был Ник, непривычно серьезный и сосредоточенный, и при его виде дернуло сердце. Наверное, Ричард жалел, что он не с ними. Дональд Трэвис почему-то пригласил их обоих, и, к еще большему удивлению, Ричард отказался. Сейчас, чувствуя, как сильно он напряжен – вот-вот сорвется, – я поняла, что это, наверное, было разумным решением. Ричард с трудом держался на ногах, что уж говорить о том, чтобы нести столь драгоценный груз…
Гроб опустили на постамент, и я поняла, что не могу отвести от него глаз. Знаю, что родственники произносили речи, я в нужный момент вставала и садилась под звуки гимнов, однако в целом происходящее казалось каким-то разрозненным и совершенно нереальным. Хотелось вскочить и закричать, что это ужасная ошибка, что Эми вовсе не спит вечным сном в черном деревянном ящике. Но шанс высказаться против дают только на свадьбе, а на похоронах нужно сидеть и молча принимать происходящее, каким бы оно ни было жутким.
Надгробное слово Дональда рвало душу; он надолго замолкал и все-таки смог договорить до конца, показав невероятную внутреннюю силу. Речь тронула до слез практически всех женщин в церкви. Тихо зашуршали платки, послышались сдавленные рыдания. Мужчины тоже не остались равнодушны. На протяжении всей церемонии Ричард не поднимал головы. Меня невероятно тронула его реакция – прежде я никогда не видела, чтобы он плакал. Он вообще крайне редко показывал свои чувства. Даже пять лет назад, когда я разорвала наши отношения, заливаясь при этом слезами, – даже тогда на его лице не дрогнул и мускул. Поэтому сейчас было непривычно и как-то тревожно видеть Ричарда таким уязвимым. Сжав ему пальцы, я прильнула к его плечу.
Служба закончилась, и все оцепенело встали. Гроб подняли и понесли, отправляя Эми в последний путь. Скорбящие медленно потянулись к выходу, чтобы выразить сочувствие родителям, вряд ли слышавшим хоть слово за своим горем.
Мы оказались в самом хвосте, ждать своей очереди предстояло довольно долго.
– Хочу пока кое с кем поговорить, – сказала я Ричарду. Он рассеянно кивнул, даже не обернувшись. Я начала пробираться сквозь толпу к задней стене. Некоторые из присутствующих выходили через другую дверь; наверное, нужный мне человек был в их числе, потому что я никак не могла его найти. Я бормотала извинения, расталкивая людей локтями, как вдруг услышала:
– Эмма!
Он стоял прямо у меня за спиной. Надо же, Джек оказался даже выше, чем я помнила.
– Привет, – сказала я, пытаясь сглотнуть нервный комок. – Привет,