Коко. Питер Страуб
и здоровье на курево «Си Ван Во 100», а еще больше – на белый порошок, дозы которого достает Андерхилл из кармана. Вот Андерхилл в подробностях излагает нам всем – М. О. Денглеру, Спэнки Барреджу, Майклу Пулу, Норману Питерсу и Виктору Спитальны, который прячется за бочкой и время от времени бросает маленькие камушки в остальных, – излагает нам всем легенду о рядовом-дезертире. Юноша из хорошей семьи, рассказывает Андерхилл, сын федерального судьи, призван в армию и направлен в старый добрый Форт Силл, расположенный в прекрасном Лоутоне, что в штате Оклахома…
– Меня уже тошнит от твоего голоса, – глумливо усмехается Спитальны сбоку, из своей засады, бросает камушком в Андерхилла, и тот ударяет ему в середину груди. – Все равно ты мелкий пидор, и больше никто.
«А ты все равно задрот», – Пумо вспомнил, как он красноречиво назвал Спитальны, а тот в ответ бросился камушком уже в него. Много времени потребовалось, чтобы привыкнуть к «цветочкам», потому что много потребовалось времени, чтобы понять: Андерхилл никогда никого не развращал, он никого не мог развратить, поскольку сам не был развращен. Хотя многие знакомые Пумо солдаты утверждали, что брезгуют азиатскими женщинами, почти все они пользовались услугами проституток и девиц из бара. Исключение составляли Денглер, цеплявшийся за свою непорочность, считая ее именно тем талисманом, что хранит ему жизнь на войне, и Андерхилл, «снимавший» исключительно юношей. «Интересно, – думал Пумо, – знали ли остальные, что всем его „цветочкам“ перевалило за двадцать и что их было-то всего двое?» Пумо это знал, потому что был знаком с ними обоими. Первый, однорукий бывший солдат ВСРВ[60] с девичьим лицом, жил со своей матерью в Хюэ и зарабатывал на жизнь тем, что жарил мясо в продуктовой лавке, пока его не начал содержать Андерхилл. Второй «цветочек» в самом деле работал на цветочном рынке в Хюэ, и Пумо как-то обедал вместе с Андерхиллом, юношей и его сестрой и матерью. И увидев тогда, сколько нежности соединяло этих четверых людей, Пумо, будь такое возможным, с радостью породнился бы с ними. Эту семью Тим тоже содержал. А теперь, так случилось, ее поддерживал и Пумо, потому что, когда самый любимый «цветочек» Андерхилла Винь наконец отыскал его в Нью-Йорке в 1975 году, Пумо вспомнил превосходную еду, которую тот готовил, а также тепло и доброту в их маленьком доме, и взял его на работу шеф-поваром. Винь сильно изменился: он казался старше, жестче и уже не таким жизнерадостным. (К тому же он стал отцом ребенка, потерял жену и долгое время стажировался на кухне вьетнамского ресторана в Париже.) Никто из друзей Пумо не знал истории Виня. Гарри Биверс как будто видел его однажды с Андерхиллом, но вскоре забыл об этом: по каким-то ему одному известным причинам Биверс убедил себя, что Винь родом из Ан Лат – деревни близ Я-Тука, – и всякий раз, когда Биверс видел Виня или его дочь, он напрягался и обретал какой-то загнанный вид.
– Ты как будто повеселел, – заметила Мэгги.
– Коко – это не Андерхилл, – ответил Тина. – Сукин сын хоть и был шизиком, но шизиком самым здравомыслящим, какого только можно