О людях и чудовищах. Роман Смородский
чтобы ее брат почувствовал, что тоже может побеждать.
«Отлично! – Марселла ловко перекинула свое деревянное оружие рукоятью вверх в руку со щитом и потрепала Амато по непослушным волосам. – Ты сражаешься, как настоящий рыцарь! Я знала, что то проклятие тебе будет не страшно».
«Какое проклятие?» – неуверенно улыбнулся принц, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.
«Я думала, ты знаешь… – растерялась юная королева. – О проклятии той ведьмы. Про Гренделя…»
О, этот момент она запомнила очень хорошо. Стоило с ее губ слететь имени неведомого чудовища, что-то неуловимо изменилось в лице ее брата. Оно побледнело, будто бы чуть вытянулось, а глаза… Впервые в жизни Марселла видела в чьих-то глазах столь неконтролируемый, животный ужас.
«Ты чего, Амато? – она присела перед маленьким принцем на колено. – Это же просто бредни сумасшедшей старухи. Выкинь их из головы! Хочешь, я почитаю тебе что-нибудь вслух, как прежде, когда ты был совсем маленьким?»
«Он разорвет меня… – прошептали синеющие, как на морозе, губы Амато. – Грендель… Грендель меня разорвет».
С той поры это и началось. Принц замкнулся в себе, перестал чем-либо интересоваться и чего-либо желать. Несмотря на все попытки сестры его расшевелить, он проводил дни, уставившись в пустоту круглыми, красными от чудовищного напряжения глазами, и лишь бормотал время от времени слова своего проклятия, ни к кому конкретно не обращаясь. В конце концов Марселла не выдержала. Эту пытку необходимо было прекратить. Так или иначе.
– Надо было послушать старую Дженну, – повторила старуха с колесом на шее. – Она пыталась нас уберечь. Даже когда мы подвели ее, она защищала нас, пока не…
Она замолчала, не договорив, но Марселла знала окончание этой истории.
– Если никого не осталось… – королева сглотнула. – Как же выжили вы?
– Вот так, – губы старухи искривились в подобии улыбки, а дрожащий узловатый палец указал на обгоревшее колесо на ее шее. – Все думали, что я сошла с ума, но только это он принял, как искупление… отчасти…
По спине Марселлы пробежал неприятный холодок, но она тут же взяла себя в руки.
– Со стороны гор, говорите… – ее глаза решительно сузились. – Я найду чудовище, обещаю. Найду, убью и сожгу, если потребуется…
На секунду ей показалось, что старуху скрутил болезненный приступ кашля, но, приглядевшись, она поняла – та просто смеется.
– В этом… в этом главная проблема людей, моя девочка, – проговорила единственная выжившая, когда приступ прошел. – Именно в этом наша главная проблема: мы вечно хотим сжечь кого-то за наши собственные грехи.
***
Дом на картине разросся, поглотив все свободное пространство картины. Да и не дом это был уже – резкие, ломаные линии больше походили на своды гигантской пещеры. Фигура с колесом на шее исчезла – все же она была лишней в этой композиции. Под ногами у двух оставшихся