Фактор Черчилля. Как один человек изменил историю. Борис Джонсон
широкую публику, но и заслужил беззаветную преданность тех, кто был ему наиболее близок.
Глава 8
Настоящее человеческое сердце
94 процента времени в Лондоне не идет дождь. Увы, сейчас не то время. Я промок. Мой синий костюм стал черным, он блестит от воды, а ботинки издают чмокающие звуки, когда я слезаю с велосипеда и прохожу впечатляющие ворота из портлендского камня.
Всю дорогу по Ромфорд-роуд я ехал на велосипеде, проезжая окрестности, несколько изменившиеся с той поры, когда здесь был Черчилль, – мимо мечетей и магазинов, продающих сари и кебабы, а также все связанное с мобильными телефонами. Я приехал на кладбище лондонского Сити, находящееся в районе Уонстед.
«Я ищу могилу», – говорю я у ворот. Меня заверяют, что здесь неплохой выбор. «Тут похоронена Дама Анна Нигл, – любезно говорит парень в фуражке, – и сэр Бобби Мур, и две жертвы Джека Потрошителя». А также тысячи других.
Куда ни глянь, надгробия и памятники викторианской эпохи из мрамора, порфира и гранита. Некоторые имена размыты временем и кислотным дождем, и несколько минут я тревожусь, что мне предстоит кошмар, как на парковке в аэропорту, – буду часами ходить по ухоженным дорожкам и все сильнее промокать.
И вдруг я вижу ее – могилу, точно отвечающую описанию. Я шлепаю к ней по траве и убеждаюсь – это она. Простой крест на квадратном постаменте, а перед ним прямоугольник свежевозделанной земли с несколькими луковицами цветов. Я понимаю, что за могилой приглядывают. Наклонившись, читаю надпись у подножия постамента. И вижу имя Уинстона Спенсера-Черчилля.
Но тело Черчилля, разумеется, погребено не здесь. Оно в другом месте – в Блейдоне, графство Оксфордшир. А я – у места упокоения той, кого он очень нежно любил.
Какое-то время я стою неподвижно. Дождь прекратился, но капли продолжают падать на меня с каштановых деревьев. Я размышляю о женщине под ними, ее страстных отношениях с Черчиллем и его чувствах к ней.
Я здесь, чтобы найти ответ на важный вопрос, применимый к каждой известной личности, да и, пожалуй, его можно назвать ключевым в отношении любого человека. В случае Черчилля у этого вопроса особое значение, ведь столь многие люди (а не только журналисты и писатели) явно или тайно рассматривают Черчилля как образец для подражания, ищут в его жизни вдохновение для своей. Вот почему нам необходимо разобраться в сущности Черчилля.
Однажды вечером я рассказывал о нем друзьям и говорил о его храбрости, языковой гениальности, неукротимой энергии. «Да, – сказал один из друзей, медленно откидываясь назад, – но каково было бы познакомиться с ним? Точнее, он был хорошим человеком?»
Что же, я могу об этом рассказать, потому что за несколько месяцев до того я действительно познакомился с ним.
Войдя в архив Черчилля в Кембридже, я с трудом сдержал возглас испуга. Директор Аллен Паквуд поприветствовал меня и протянул искусственную руку. Разумеется, хорошие манеры возобладали, и я пожал протез, после чего понял, что он сделан из