Мрак. Роман Горбунов

      То, что с этим миром что-то не так он стал понимать очень рано. Люди, которые его окружали, смотрели на него по-особенному, будто желая что-то отобрать. Мир, в котором он жил, незаметно стал грязным, будто белоснежный платок упал случайно в лужу. В которой до этого гордо отражалась потертая луна. Солнце уже несколько дней боялось показаться на глаза людям. Все светлое скрылось за какими-то невидимыми шторами. Облака были похожи на какой-то серый дым, будто под ним вся земля плотно горела.

      Люди бежали от кого-то беспорядочно, наступая друг другу на пятки. Или бежали за кем-то; и все это становилось все отчетливее и все мрачнее. От грязного воздуха скрипели зубы, а красные глаза постоянно чесались. Возможно, в город пришел загадочный вирус, который передавался взглядом, – только взглянул раз, на кого-то… и все, внутри тебя возникал жар, – жар страха. Всего за несколько дней все общество было поглощено паникой, и утонуло во мраке человеческого безумия. В миг люди перестали улыбаться.

      Улыбки исчезли с их лиц, превратившись в искаженные гримасы страха. Город утонул во тьме безумия, где каждый жил в постоянном ужасе перед взглядом другого. Улицы стали пустынными, освещенными только тусклым светом уличных фонарей, которые метались от неконтролируемого ветра, как будто и они были поражены этим коварным вирусом. Город, некогда полный жизни и света, превратился в мрачную пустошь, населенную тенями, преследующими свои собственные страхи. В глазах каждого прохожего мелькало нечто дикое, звериное, ненавистное, испещренное первобытных страхом и жестокостью одновременно.

      Но до этого момента, люди пытались подавлять в себе эти страхи, кто как мог и умел. Одни унижали других, другие издевались над собой, а третьи просто бежали, то есть пытались убежать куда попало. А те, кто просто ничего не делал, становились изгоями среди оставшихся безумных и напуганных. Люди снова стали соревноваться друг с другом, кто из них развратнее и агрессивнее по отношению к ближнему. Они снова почувствовали свою звериную безнаказанность, в спину постоянно дули холодные ветра.

      Если раньше люди хотели только добра для себя, то сейчас стало ясно, что ему неоткуда было взяться, если все плодили одно только зло. Все разрушалось, к чему они только прикасались, своими дрожащими руками. Всех поглотило безумие, а зло стало настолько плотным, что невозможно было даже простить кого-то. Как только воздух стал подходить к концу, он внезапно стал махать руками в разные стороны, чтобы хоть на мгновение всплыть … и в этот самый момент.. яркий свет больно ударил ему в глаза.

      Он понял что проснулся, и повертев медленно головой по сторонам, быстро понял что уснуть снова уже не получится. Да и сон был не самым приятным, возвращаться в который у него не было никакого желания. Этот сон повторялся с ним каждую ночь, и каждую ночь он просыпался раньше остальных. Молча лежал глядя в потолок, прислушиваясь к тишине утра.

      В воздухе уже повисло ожидание предстоящего дня. На улице не было ни звука, в доме тоже стояла настороженная тишина, готовая в любой момент исчезнуть. Он лениво повернулся на бок, но не услышал привычный шелест одеяла. Он посмотрел вниз, и понял почему чувствовал такую легкость в теле.

      Внизу и вообще под одеялом он не увидел собственного тела, ткань просто лежала на кровати скомканная, он немного встревожился. И попытался встать, но не почувствовал ног, зато легко мог вылететь в приоткрытое окно и посмотреть как высоко уже поднялось солнце, но не мог встать с кровати.

      Его осенило то, что такого быть не может, ведь раньше он как то вставал, а сейчас не чувствовал никаких сил в теле, как и собственно самого тела. Это было странно и в тоже время блаженно, тут же ему вздумалось, что он теперь будет жить в таком состоянии всегда и путешествовать во времени и пространстве со скоростью мысли. Тело всегда его тяготило, оно подавляло в нем воображение.

      Ему стало интересно, а как же он раньше просыпался, снова глянул на руку, но не увидел ее, на ее месте была пустота. Тогда он попытался вообразить свою руку, какой она могла бы быть или была раньше, и тут же стала проявляться контур руки, он медленно пошевелил пальцами, и почувствовал рябь приливающейся крови к ним. Затем стал воображать плечи, туловище, голову, ноги, и они послушно стали появляться вместе с ощущениями тела, но при этом начал появляться легкий озноб в теле.

      И как только он весь проявился снова, легкий ветерок из приоткрытого окна стал слишком прохладным. От безысходности невозврата в прозрачное состояние, он поглубже залез под одеяло, укутавшись сохранившимся в нем теплом. Он пытался вернуться в эти скоростные туннели времени и пространства, но чувствовал только нудную щекотку в теле. Пора была уже вставать, но он медлил.

      Частично его тело было пробуждено дикой сухостью во рту от летней жары и невероятной расслабляющей негой в уставших от беготни коленях. Половина тела просило глоток исцеляющего