Почувствуй это снова. Ольга Вечная
племянника в лоб, потом добавляет: – Ну всё, заяц, неприятно, но бывает и хуже. Уж поверь мне. По асфальту мордой побольнее будет. А твой папаша однажды меня толкнул так, что подбородок шили. Господи, как я орал. Маме еще долго тот случай вспоминали.
Петру плевать на то, что его дядю елозили мордой об асфальт. Ему плохо, и он по-мужски эгоистично перетягивает все внимание на себя.
– Да где же твоя мама, а? – сокрушается Матвей, оглядываясь.
– Ему холодно, может, снег попал за шиворот, – предполагаю я.
– Да, пора домой.
Матвей, не отпуская Петра, ловко собирает разбросанные лопатки, я же решаю не мешать и иду к лавочке.
– Ты куда? – окликает он меня.
– Пройдусь, пожалуй, пока Диану жду.
Матвей смотрит мгновение в ступоре.
– Пошли домой, чаем напою. Не бойся, не обижу. – Потом продолжает, ехидно усмехнувшись: – При ребенке же, за кого ты меня принимаешь.
– Я и не боюсь. Мы ведь друзья. Просто не хотела смущать.
– Ты нас не смущаешь, Юля.
Мы идем к подъезду, потом втроем поднимаемся в лифте. Если бы не затяжной рев Петра, мы могли бы, наверное, почувствовать неловкость. Но этот ребенок прекрасно разряжает атмосферу и взрывает перепонки.
На лестничной площадке я жду, пока Матвей по-хозяйски открывает входную дверь, затем галантно пропускает меня вперед. Ставит притихшего мальчика на пол, присаживается на корточки и начинает его раздевать. Я тоже расстегиваю пуховик, разуваюсь. Тру заледенелые, покрасневшие руки. Дискомфорт терпим, главное, что холод помог унять разволновавшееся сердце.
– Ты неплохо справляешься с ролью дяди, – говорю с улыбкой, проходя по квартире и рассматривая обстановку.
Мы нечасто здесь бывали с Матвеем, когда встречались. Обычно семейные сборища Адомайтисов проходили в квартире Мота, там значительно больше места.
– Спасибо. Пришлось встать ни свет ни заря в воскресенье, ноготочки ведь не могут подождать.
– Ты будто бы не в духе. Что, кулон твоей подруге не понравился?
Матвей мешкает ровно секунду, но я ее замечаю и вспыхиваю как спичка!
– Я еще не дарил.
– Ясно.
Пётр, кое-как успокоившись, забирается на диван и требует мультики, я беру пульт и листаю каналы. Матвей ставит чайник, который медленно закипает. Очень-очень медленно.
Через пару минут Дианы все еще нет. Я продолжаю возиться с пультом, восхищаясь игрушками Петра, что валяются всюду. А потом внезапно чувствую на себе пристальный взгляд. Прямой, наглый. Вновь физически ощутимый. Поднимаю глаза.
Матвей рассматривает меня с каким-то мрачным любопытством.
– Что?
– Ты поправилась или это пушап такой?
Темные глаза впиваются в мою грудь, обтянутую черной водолазкой. Кожа тут же будто чувствительней становится, ткань давит на соски, колет, мешает – хочется сорвать. Я мгновенно жалею, что не надела белье. Старые лифчики уже пару недель как натирают, а новые еще не купила. И да, грудь действительно выросла на полтора размера.
– А