Аркадия. Лорен Грофф
в лад с ней. Не забывай, говорит она, это порыв, это хорошая энергия, энергия, необходимая для того, чтобы ребенок вышел на свет. Здесь нет боли. Не тужься. Всему свое время.
Иден морщится, хнычет и, кажется, что-то из себя выпускает, и Астрид говорит: Хорошо-хорошо.
Астрид всовывает два длинных белых пальца в складки Иден и там щупает. Они в крови, когда она их вынимает. Она кивает и бурчит про себя.
Тут внутри Иден что-то начинает наматываться. Она напрягает ноги. В разгар схватки открывает глаза и, увидев Кроха у двери, впивается в него взглядом, а Крох смыкает свой взгляд с ее, толкая туда же, куда толкает она. Затем она расслабляется и откидывается назад. Астрид воркует, а Иден поднимает голову и Кроху подмигивает. Привет, говорит она. Спасибо тебе за это, мартышка.
Астрид оборачивается. Ты, говорит она, ты, Ридли Соррел Стоун! Но, прежде чем она успевает прогнать его, Иден говорит: Нет, нет. Он помог, Астрид. Пусть он останется, а? От него легче.
Астрид подходит к двери и зовет Фланнери, которая, ворча, уводит его вниз и отмывает до скрипа. Назад, наверх он поднимается голым, дрожа от холода. Забирается в постель к Иден, кладет голову ей на плечо. От нее пахнет цикорием, усталостью, луком; она огромная и горячая. Он кладет руки ей на лоб, разглаживает морщинки. За окном смеркается. Люди входят и выходят, среди них встревоженный Эйб. Он пытается поговорить с Крохом. Но Кроху не до того. Люди уходят. Астрид меняет простыни, переворачивая их обоих вместе. Кто-то дает ему кусок теплого хлеба с яблочной пастой, но есть он не хочет. Он остается с Иден. Он спит, когда она между волнами схваток дремлет, и просыпается, когда она выныривает от боли.
В Астрид что-то меняется: она становится быстрой и деловитой. Фланнери массирует Иден плечи. Новый свет разгорается в стеклянных клетках окна. Почему-то уже день. Астрид курлычет, увещевая, а Иден высоким голосом издает стоны, которые Астрид пытается погасить. Входит Мэрилин, свежая и улыбающаяся, с двумя стегаными одеялами и пирогом со сладкой начинкой, расхваливает чудо-ребенка амишей, которого она только что приняла, толстого, голубоглазого и розового, как поросенок. Иден кричит, и Мэрилин, поджав губы, уходит.
Иден заставляет себя съесть чуточку каши, которая застревает у нее в горле. Она пьет чай. Стискивает ручки Кроха, и он не чувствует стали в ее руках до тех пор, пока Ханна, уже потом, поведя его в Душевую, не заплачет, увидев его лиловую кожу, не примется гладить легкими пальцами синяки, будто стремясь смахнуть их.
Тело Иден, когда она тужится, становится как кулак. Крох слышит голоса, говорящие: Хорошо, милая, так, хорошо, головка вышла, отлично, еще разок. Но Иден пристально смотрит в лицо Кроха, клыки ее впиваются в нижнюю губу; и внезапно их всех окатывает вонью дерьма. Затем что-то рвется, что-то скользит, и в руках Астрид оказывается окровавленная, восковая, неистовая красота, существо, которое размахивает крошечными ручонками и вдруг кричит чайкой. Иден и Крох, голова к голове, смотрят на это, полуприкрыв глаза.
Иден тянет руки к девочке,