Оттепель. Действующие лица. Сергей Чупринин
по признанию Б., – поэмы «Комсомольское лето» до автобиографических записок секретаря сельского райкома ВЛКСМ «Страшнее всего – тишина», которые если чем и привлекают сейчас внимание, то эффектным пассажем: «Черт возьми! Идет сорок второй год советской власти, а под ногами у нее до сих пор путается всякая нечисть вроде бога!» (Молодая гвардия. 1960. № 3. С. 194)[349].
Быль, правда, молодцу не в укор, тем более что писаться начало уже и другое, с осознанным «деревенским» акцентом: в «Нашем современнике» вышла повесть «Деревня Бердяйка» (1961), стихи были изданы книгой «Деревенька моя лесная» (Вологда, 1961), а проза продолжена сборниками «Знойное лето» (Вологда, 1963), «Речные излуки» (М., 1964).
Б. еще студентом приняли в Союз писателей (1963), о нем заговорили, и новомирская рецензия И. Борисовой «День за днем» (1964. № 6) явилась важным знаком признания. Не хватало лишь прорыва, и он случился в январе 1966 года с появлением повести «Привычное дело» на страницах петрозаводского журнала «Север»[350].
Эту повесть, до того отклоненную «Нашим современником» и вроде бы «Новым миром»[351], многие поныне считают и самым сильным произведением Б., и самым безусловным шедевром объявившей о себе «деревенской прозы». Во всяком случае, журнальная книжка пошла нарасхват[352], опомнившиеся новомирцы даже – в нарушение всех журнальных правил – хотели перепечатать эту повесть у себя[353] и на публикацию откликнулись восторженной статьей Е. Дороша «Иван Африканович» (1966. № 6), а в «Правде» (3 марта 1967 года) появление нового таланта приветствовал Ф. Кузнецов[354].
И это, надо сказать, вносит существенные коррективы в позднейшие слова Б. о том, что на пути к читателям ему будто бы – «под дикий свист вселенской злости» – пришлось прорываться «через еврейские заслоны и комиссарские посты».
Что касается «комиссаров», то напомним, что они никаких особенных препятствий публикациям Б. никогда не чинили, а со временем ввели его в бюро Вологодского обкома партии, сделали народным депутатом СССР «по списку КПСС» (1989) и под занавес даже избрали членом своего ЦК (1990–1991). А евреи…
Так уж вышло, но первую славу Б., как и всей деревенской прозе, создали если и не одни евреи, то вообще подозрительное в его глазах интеллигентское сословие. И суровая Л. Чуковская восторгалась «Привычным делом»[355], и требовательные Е. Дорош, И. Соловьева, И. Виноградов, Ю. Буртин, иные многие либералы писали о Б. с исключительной доброжелательностью.
А вот поди ж ты!.. Когда в «Новом мире» еще при А. Твардовском печатались «Плотницкие рассказы» (1968. № 7) и «Бухтины вологодские завиральные» (1969. № 8), Б. бывал в редакции часто. И вспоминает он об этом вроде бы с благодарностью, но не забывает упомянуть и про «некоторую специфичность» взглядов своего редактора А. Берзер, и что с Ю. Буртиным он приятельствовал, так как «считал его русским». Что же до остальных своих непрошеных друзей, и отнюдь не обязательно этнических евреев, то в ход
Внимания стоит, впрочем, и то, что эти записки Б., не поправив, включил в 7-й том своего последнего прижизненного Собрания сочинений (М., 2012).
Интересно, что редактору «Севера» Д. Гусарову пришлось для обмана цензуры сделать в конце публикации пометку «Окончание следует», допускающую, что пессимистический конец первой части будет в дальнейшем исправлен.
См.:
Как рассказывает Ф. Абрамов, «студенты, школьники, старики, – все бегали по библиотекам, по читальням, все охотились за номером малоизвестного тогда журнала „Север“ с повестью еще менее известного автора, а раздобыв, читали в очередь, а то и скопом, днем, ночью – без передыху. А сколько было разговоров, восторгов в те месяцы! Покойный Георгий Георгиевич Радов, встретив меня в Малеевке, в писательском доме, о чем вострубил первым делом? „Старик, в России новый классик родился!“ Было удивительно и другое. „Привычное дело“ приняли все: и „либералы“, и „консерваторы“, и „новаторы“, и „традиционалисты“, и „лирики“, и „физики“, и даже те, кто терпеть не мог деревню ни в литературе, ни в самой жизни» (Там же. С. 200–201).
По свидетельству А. Кондратовича, «когда вдруг в „Севере“ появилось его „Привычное дело“, мы ахнули от огорчения: как же это миновало нас? Это было
«Моя статья о повести „Привычное дело“, – вспоминает Ф. Кузнецов, – пролежала без движения в редакции газеты „Известия“ более полугода. Впрочем, „без движения“ – не вполне точно. Редакция направила рецензию „для консультации“ в Отдел культуры ЦК КПСС, и там „не посоветовали“ публиковать рецензию.
Тогда я передал статью в „Правду“. Главный редактор М. В. Зимянин сказал, что не будет публиковать рецензию, пока сам не прочитает повесть. В библиотеке „Правды“ журнала „Север“ не оказалось, и я передал ему свой, подаренный мне автором номер. Уезжая в командировку в Финляндию, Зимянин взял журнал с собой… „Какой язык!“ – отозвался он о повести Белова после возвращения из командировки. И сразу же поставил статью в номер» (
«Прочитала Белова. Замечательный писатель», – пишет она 28 апреля 1968 года отцу (