Воспитание любовью. Как стать для своих детей большим и сильным взрослым. Ирина Чеснова
будет в него вглядываться, уделять ему время, помогать ему исследовать себя и грани своей личности, разделять чувства. В общем, ему нужен личный, «персональный» взрослый, которому не все равно! И вот здесь родителя никем заменить нельзя – ни воспитателем, ни государством, ни волчицей. Так что самая важная родительская «функция», как мы уже говорили, – помочь ребенку раскрыть и «построить» себя, впитать в себя любящий родительский взгляд, увериться в своей ценности, понять, кто ты и на что способен. «Тот, на кого смотрят с любовью, становится любим другими. И прежде всего, самим собой».
♥ Взрослые люди, которые приходят в психотерапию, часто растеряны. В глубине души – настолько глубоко, что и прикоснуться непросто – они считают, что с ними что-то не в порядке, они не такие, как все, неправильны, нежеланны, недостойны, «бракованы», ущербны. В них много стыда. Они уверены, что никому не могут понравиться, никому «такие» не нужны, а потому тратят невероятное количество сил на то, чтобы «казаться нормальными», «как все» и чтобы никто не обнаружил, какие они на самом деле. Это страшно. «Не таких» отвергают. Если тебя отвергли, это не просто больно. Это фактически значит, что тебя нет. Тебя вычеркнули. Ты не существуешь.
Их запрос звучит как: «Я не уверен(а) в себе», «Я завишу от чужого мнения и вообще от благосклонности других людей», «Я не знаю, чем мне заняться», «Меня не ценят», «Я все время подстраиваюсь под окружающих».
Что мы выясняем в итоге? Мы выясняем, что внутри каждого человека живут уязвимые детские части. Те дети, которыми они когда-то были, – разного возраста, в разных обстоятельствах, с разными чувствами. Никто особо не спрашивал, как они себя ощущают и чего хотят. Их критиковали, наказывали молчанием, на них давили, вымещали злость, требовали подчинения, не защищали от нападок сверстников или учителей, на них перекладывали взрослую ответственность, их высмеивали, стыдили, обманывали, дразнили, били. И сейчас, застрявшие в прошлом, впитавшие в себя боль этого опыта и убежденность, что они сами во всем виноваты (было бы с ними все в порядке, не случилось бы того, что случилось, считают они), эти «внутренние дети» страдают в заброшенности и одиночестве, плачут, стыдятся себя. А когда человек сталкивается по жизни с тем, что напоминает о былом, затапливают его отчаянием, безысходностью, горем.
Но при этом они все еще надеются, что кто-то добрый и щедрый их «найдет» и признает. Признает их ценность, нужность, «хорошесть». И они ищут этого «кого-то» чуть ли не в каждом человеке, рядом с которым эти надежды оживают. Отсюда – это стремление «прислониться» к другим: а вдруг ты дашь мне то, чего мне отчаянно не хватило, – признание, утешение, тепло и опору?
В психотерапии мы признаем эти потребности и «разворачиваем» уязвимые детские части в центр личности – к здоровому, мудрому, сострадательному Я, которое есть в каждом человеке и которое способно исцелять, давая то, что когда-то не смогли близкие взрослые.
Что мы еще даем своим детям? Мы даем им модель семьи, чьи установки, правила и