Неведомому Богу. Джон Эрнст Стейнбек
изгородь.
Хуанито резко свернул влево.
– Сюда, сеньоры. Помню, что здесь есть тропинка.
Он вывел их на старую дорогу, усыпанную иглами, но свободную от кустов и достаточно широкую, чтобы двое всадников смогли проехать рядом. Через сотню ярдов дорога оборвалась, а братья натянули поводья и застыли в изумлении.
Их взорам открылась почти круглая и ровная, как водная гладь, поляна. Вокруг, подобно тесно стоящим колоннам, росли высокие прямые деревья. В центре возвышался огромный, словно дом, таинственный камень удивительной формы, сравнения для которой не находилось. Плотный, короткий темно-зеленый мох укрывал его мягким одеялом. Монолит напоминал древний, давным-давно растаявший и осыпавшийся алтарь. С одной стороны камня чернела небольшая пещера. Рядом простирали свои растопыренные лапы папоротники. Из темной глубины беззвучно вытекал маленький ручей, пересекал поляну и терялся в густых зарослях. Возле ручья, поджав передние ноги, лежал огромный черный бык – безрогий, с блестящими темными завитками на лбу. Когда появились всадники, бык лениво жевал жвачку и неподвижно смотрел на зеленый камень. Услышав посторонние звуки, он повернул голову и взглянул на людей налитыми кровью глазами. Потом недовольно фыркнул, поднялся, угрожающе нагнулся, но передумал нападать и, повернувшись, скрылся в чаще. Всадники успели рассмотреть хвост и черную, длинную – почти до колен – болтающуюся мошонку. В следующий миг бык исчез, оставив после себя лишь треск веток.
Все это произошло в считаные мгновенья.
– Это не наш бык! Никогда его не видел! – воскликнул Томас и беспокойно взглянул на брата. – Ни разу здесь не был. Как-то жутко. – Голос его дрожал. Он крепко сжимал енота под мышкой, а зверек царапался и кусался, пытаясь освободиться.
Джозеф смотрел на поляну широко распахнутыми глазами, но ничего перед собой не видел. Его подбородок напрягся, легкие до боли наполнились воздухом, а плечи, руки и ноги превратились в до предела сжатые пружины. Он отпустил поводья и сложил ладони на луке седла.
– Помолчи минуту, – медленно проговорил он, обращаясь к брату. – Здесь что-то есть. Тебе страшно, но я точно знаю. Когда-то, может быть, в давнем сне, я видел это место или ощущал его присутствие.
Он опустил руки и прошептал, словно пробуя слова на вкус:
– Это святое место и очень старое. Древнее и святое.
Поляна хранила безмолвие. По круглому небу, низко над верхушками деревьев, пролетел гриф.
Джозеф медленно обернулся:
– Хуанито, ты знал это место. Ты здесь был, правда?
Голубые глаза парня наполнились слезами.
– Матушка приводила меня сюда, сеньор. Она была индианкой. Я был маленьким, а она ждала второго ребенка. Мы пришли и сели возле камня. Долго сидели, а потом ушли. Матушка была индианкой, сеньор. Думаю, старики до сих пор сюда приходят.
– Старики? – быстро переспросил Джозеф. – Какие старики?
– Старые индейцы, сеньор. Простите, что привел вас сюда. Но когда