Аркус. Маг из низшей касты. Павел Данилов
улыбке.
– Молодец, – сказал отец. – Полезное заклинание.
Я улыбнулся. Дождаться похвалы от моего отца не легче, чем солнечного денька поздней осенью.
Весь день я надеялся, что мы вот-вот закончим и я схожу в лес, наберу ягод для медра и поговорю с ним. Только когда солнце нырнуло за линию горизонта, мама пошла готовить ужин. После этого я и отец ещё час работали в сумерках. Я представил керосиновую лампу, освещающую ночной дом, и произнёс:
– Луцет.
Обручье немного меня обожгло, но на слабую боль в запястье я перестал обращать внимание. Зато стало светло, и мы не рисковали сломать шею, споткнувшись об какой-нибудь ящик или мешок.
– Что-то ты колдуешь больше, чем мы всей семьёй вместе взятые, – заметил отец.
– Я тренируюсь, пап, – ответил я, – нам в школе задание дали.
– А не получится, что беря силу из фиолетовой полосы Радужной сферы, ты забираешь её у других Фиолетовых? – спросил отец.
– Пап, все же говорят, что Радужная сфера даёт столько сил, сколько каждому положено…
В этот момент открылась дверь дома, и мама прервала наш необычный разговор:
– Мойте руки и скорее за стол. Ужин готов.
Отец вздохнул и пошёл к умывальнику.
Утром тело болело так, что казалось, будто меня не поднимут приказы и десяти Синих. Я готов был откликнуться лишь на личную просьбу Белых жрецов, наших отцов и хранителей.
Всё оказалось прозаичнее. С постели меня подняло желание посетить туалет. А лечь обратно под одеяло не дали аппетитные запахи маминой стряпни.
– Хорошо вчера поработали, – улыбнулся папа.
Я вздохнул и набрал полную ложку тыквенной каши. Папа улыбался редко, но неизменно ему приносило радость, когда семья в полном составе работала до изнеможения на собственном огороде. Иногда я думал, что, будь папа Синим, Фиолетовым в его подчинении было бы несдобровать.
Родители вышли на улицу и… пропали. Видимо, позвал кто-то из Синих. Я решал: пойти мне к Гаю, вдруг он тоже свободен, почитать книгу или отправиться в лес. От решения меня избавил Синий господин, без стука вошедший в дом. Его бесцеремонность мне сразу не понравилась. Браслеты засветились, я и Анна опустили головы, а Фостер-древний громко всхрапнул.
– Где мать? – спросил Синий у Анны.
– Не знаю, ушла куда-то, – ответила сестра.
– Вечно вы ничего не знаете, – процедил сквозь зубы Синий. – Я от управляющего. Он сказал взять мать и дочку – нужно убрать его коттедж. – Затем он зашёл в ботинках в середину комнаты, оглянулся, словно не верил, что мамы нет дома, тыкнул в меня пальцем и сказал: – Ладно, сойдёшь и ты. На сборы три минуты.
И вышел, оставляя после себя мокрые, грязные следы. Я подумал, что если они по своему коттеджу ходят в обуви, то там за два дня не убраться. Я надел старые штаны и свитер, забрался в шитые-перешитые сапоги и повесил на ремень под свитер ножны с Цертусом и подсумок с флягой. На руки я натянул потёртые перчатки из овечьей кожи.
Синий стоял на крыльце. Он