Имя Твоё. Михаил Богатов
своё тонируют под цвет лица, которое кремом тонируют; а если кто желает бесконечность не человеческую или Господнюю получить, а физическую просто, то пусть зеркало сзади поднесёт, а девушку удалиться попросит, и будет ему бесконечность, но кривая, ибо одно зеркало точно не отражает, отчего бы это двум вдруг точно надо бы отразить, но этого никто, кроме Господа, не ведает, ибо нельзя заглядывать, никто, кроме Господа, не знает, что бесконечность воистину искажена, ибо сам Господь, как Фома из Аквината говорил, и есть бесконечность, а вот правильная или же искажённая, нам неведомо, ибо мыслить можем лишь то, что ничего мыслить, кроме простоты божественной нельзя, дабы в обман зеркального подобия не впасть: прост Господь и бесконечен, мыслить можем лишь то, что мыслить ничего не можем, и всё это просто донельзя, вот и мы усложнять не будем, кто мы такие, ведь нас и нет, ни в одном, читательском, ни в другом, авторском смысле или зеркале, если угодно. И, кроме того, некогда нам, сказали ведь уже, а повторять не будем, мы ничего не повторяем и потому повторять ничего не будем; умом мы за различие выступаем, а не за повторение, особенно ежели оно бездумное или к безумию привести очень даже умными путями способное; повторение ещё встретим, и ужасно близко уже повторение подбирается, главное не думать об этом вовсе, и, как Кьеркегор говорил, это есть верный рецепт точного повторения; мы ничего не опережаем, не опережаем и искусственно не повторяем, не повторяем, за нас природа, природа всё что можно сама, и самое скверное, что нельзя тоже, уж наповторяла; или Господь это, нам того не знать, не ведаем и ведать не желаем, а ведомое нами, как выяснилось, совсем нам не желанно по другим уже причинам, не даёт ибо с места тронуться, но ничего кроме понурого следования нашему понурому ведению нам не остаётся в надежде, что оно что-нибудь да сумеет; вот и теперь сказалось нечто в зеркалах, хоть и пустые они друг перед другом, ан нет: две девушки похожие явились, и хоть одна всего кажется перед зеркалом, да и то дело у неё не весьма возвышенное, прыщик какой-то себе кремом скрывает перед приходом гостей важных, но всё же две их, а за одну мы их сосчитали лишь по убогости своей вышеназванной; не верим слову, не верим Господу, давайте хоть в зеркало посмотрим, да так ещё, чтобы ничего кроме того, что в нём видеть, увидеть не смогли бы, и там уже бесконечность целая явлена, умом не вмещаемая, но простая-простая, как и всё, умом не вмещаемое, стало быть, есть ещё надежда, не совсем безнадежные мы, надежда, не хуже той, коей смог одарить отец Дмитрий продавщицу магазина продуктового в Пасхи канун, а потому мы тоже теперь улыбаемся, хотя и не существуем; такая чеширская улыбка ничуть не сложнее, чем понимание Господа Фомой из Аквината.
Дабы в простоте не прозябать до отупления изнемогающего, нашей лишь неспособностью простоту восприять вызванной, а не от Господней простоты исходящей, поторопимся туда, куда так скоро торопимся, что уже три раза об этом упомянули, а с места не двинулись вроде совсем, хотя тут-то мы и ошибаемся весьма, если