Зов судьбы. Юлиана Майбах
я практически бегу.
Тяжело дыша, я дохожу до двери, дрожащими пальцами достаю ключ и вставляю его в замок. В последний раз оглядываюсь, толкаю дверь и вваливаюсь в дом. Тотчас же запираюсь и прислоняюсь к стене. Уже через несколько секунд панику как рукой сняло, и мне остается лишь удивляться самой себе. Перемены последних дней, вероятно, сказались на мне сильнее, чем я думала. Я делаю глубокий вдох и решаю сперва что-нибудь поесть. А после уже отдохнуть.
Приготовив рис, я устраиваюсь на диване. Обычно мы едим на кухне, но когда мамы нет, я наслаждаюсь свободой. Включив телевизор, сразу же понимаю, что там нет ничего интересного. Тогда я убираю посуду в посудомойку, ставлю остатки риса в холодильник для мамы и иду к себе в комнату. Было бы правда очень здорово, если бы Кейт зашла в гости и мы могли получше познакомиться. Неужели у нее такая строгая мать или есть иная причина, по которой она предпочла пойти домой?
Я беру с прикроватной тумбы книгу и собираюсь почитать, как вдруг мой взгляд падает на коробку с картинами Фриды. Недолго думая, я встаю и достаю один из пейзажей: луг с пригнувшимися на ветру цветами. Небо залито мягким оранжево-красным светом. По краям темнеет, приближается ночь. Этот луг, наверное, и правда раньше находился где-нибудь на окраине Сан-Франциско. Цвета такие насыщенные, и хотя картина излучает спокойствие, я чувствую в ней и некую силу.
Я не могу оторваться от картины. Замечаю все больше и больше деталей. Маленькой точкой в небе виднеется птица – она изображена так подробно, что не возникает сомнений, что это ворона. Среди цветов можно разглядеть длинные листья папоротника. Крошечный жук сидит на ветке. Под лепестками и листьями цветов, почти у самой земли, молодые побеги. Приглядываюсь повнимательнее, и у меня перехватывает дыхание. Я вздрагиваю от испуга, чуть не выпустив картину из рук. Как я могла такое проглядеть?! Среди цветов совершенно отчетливо виднеются два глаза. Желтые радужки вокруг узких зрачков. Они выглядят как настоящие, полные жизни и… огня. Да, в них есть нечто дикое, неукротимое. И когда мой взгляд скользит дальше по картине, я замечаю еще глаза, и еще. Красные, коричневые, зеленые, синие, желтые. Они все больше выступают на передний план, цветы теряются за множеством глаз. Что же Фрида хотела этим сказать?
Что-то тяжелое и холодное ложится мне на плечо, у меня замирает сердце, и я в ужасе роняю картину.
– Прости, – говорит мама, улыбаясь. Она наклоняется ко мне и смотрит на холст, который я только что держала в руках. – Снова любуешься творчеством Фриды? – Она посмеивается. – Ну, по крайней мере, одного человека ей точно удалось заворожить.
– Это потрясающе, – отвечаю я, поднимая картину. Теперь, когда мне известно, где спрятаны глаза, я не могу их не видеть. Да, они вырисовываются совершенно отчетливо – удивительно, как я могла их не заметить сразу. Указываю на одну пару глаз, поворачиваясь к маме. – Невероятно, как она вписала все эти глаза в пейзаж.
– Глаза? – с легким недоумением переспрашивает она.
Я киваю и обвожу их пальцем. Мама вертит головой, пытаясь хоть что-то разглядеть, но