Письма отовсюду. Ю_ШУТОВА
таверну, где подавали только макароны. На моей тарелке макароны были разные: и простые, и закрученные спиралькой, звездочки и еще всякие. Это блюдо седьмого дня. Шесть дней рачительная хозяйка собирает остатки несъеденных ее семейством макарон. И наконец, в седьмой день из этих остатков и горсти завалявшейся фасоли она готовит это самое блюдо.
Из Сорренто под звучавшую в душѐ песню Робертино Лоретти мы автобусом уехали в Позитано.
Позитано
Как хорош Позитано! Открыточные виды с пляжа: в одну сторону синева моря с угадывающимися лодками, в другую – собор Санта Мария Асунта с куполом из майолики и античными мозаиками внутри. У запасливых итальянцев ничего не пропадало: все что досталось им от древних греков и римлян, они перетащили в свои соборы или виллы новой знати. Именно поэтому так уныло выглядят римские форумы – сплошной кирпич и камень. Очень уж аскетично. Смотрит турист из какой-нибудь американской глубинки и думает: «Это и есть роскошь Римской империи? Да наш торговый цент в Колледж-Стейшене (или в Понка-Сити) гораздо красивее!»
Мы нашли себе номер в отеле «Вилла Везувио», и окна выходили как раз на собор.
Для вечера и половины следующего дня в Позитано такая программа: покрутиться по извилистым улочкам центра, позавтракать в кондитерской, стены которой сплошь расписаны желтыми лимонами по белому кафелю. Подняться на гору по улицам-лестницам, поахать над открывшейся панорамой, спуститься и, пройдя побережьем, глянуть на пару башен, тех самых сарацинских или норманских, это как вам будет угодно.
Позитано – город маленький. На восьми квадратных километрах живет около четырех тысяч человек. Небесным покровителем города считается святой Вит. Если неаполитанский Святой Эльмо отметился в народной памяти огнями на мачтах кораблей перед бурей, то Вит – пляской. Это все немцы придумали. В средневековой Германии считали: попляшешь перед статуей святого – обретешь здоровье. А затем само название «пляска Святого Вита» перешло на нервный синдром, которому свойственны неупорядоченные отрывистые движения, вычурные и гротескные.
Чего мы не увидели. Мы не посетили острова Ли-Галли, крохотный архипелаг возле побережья. Интересен он тем, что принадлежал известному русскому танцовщику балета Леониду Мясину. А после его смерти наследники продали острова другому человеку от балета – Рудольфу Нурееву. Там, на Ли-Галли, в сарацинской башне была балетная школа, а благоустройством острова занимался Ле Корбюзье.
А мы взошли на борт пассажирского кораблика и отправились морем в Амальфи. Вид на городки, спускавшиеся с гор в бухточки, зажатые с обеих сторон скалами, навевал мысли о человеческом упорстве. Отвоевывать у гор землю, клочок за клочком, строить дома и выращивать виноград да лимоны – и так поколение за поколением. Сражаться с приходящими с моря захватчиками и праздновать победу, наполняя бокалы сухим вином и сладким лимончелло. Что-то