Мазиловские были. Михаил Васьков
Ведь наши отношения всегда были чисто дружескими. Тем более, что в коллеже, помимо быстротечных случайных романов на первом курсе, у меня уже были и «постоянные любови» – сначала Валька, библиотекарша, учившаяся на вечернем, а потом Ира – секретарша с военной кафедры. (Я даже делился со Светкой рассказами о них). А в те дни наметилась симпатия и с преподавательницей по синхронному переводу…
Светка между тем взяла меня за руку и продолжила:
– Майкл, я всё решила, всё взвесила. Я знаю, ты меня не любишь. Глупо было бы ожидать от тебя подобного, если ты никогда не проявлял ко мне внимания и интереса в этом плане. Но я хочу, чтобы первым мужчиной у меня был ты…
Во дела! Признаться, не ожидал такого разворота! Я налил еще коньяку и, не дожидаясь подругу, выпил.
– Видишь ли, Света, – начал я «проповедь», – у меня никогда не было, и, наверное, не будет девушки. Ну, в смысле именно девочки. Это моя принципиальная позиция… Ведь, как честный и порядочный человек, коим себя считаю, я бы должен был тогда на ней жениться. Но жениться в силу целого ряда факторов, тем более теперь, когда есть некие обстоятельства, которые от меня не зависят, я никак не могу…
– У тебя какие-то обязательства перед какой-то женщиной?
Похоже, Светка всё «поняла» с женской точки зрения.
– Да, нет, – поморщился я, – женщины тут вообще не при чем. Дело в том, что нам всем, ну, или многим ребятам с переводческого, по окончании курса предстоят стажировки в веселых странах. А то, что они будут проходить именно там, а не в Англиях и Штатах, у меня нет никакого сомнения. Я ведь, как и большинство моих приятелей, не отличник и не блатной. Поэтому никаких серьезных отношений, в плане с женитьбой, я сейчас начинать не хочу. Всякое ведь может случиться.
– Что ты имеешь в виду, honey?
– Что-что? Да ухандокать могут запросто в Чернопопии, Афгане или в какой-нибудь Арабии! – усмехнулся я. – Чего тут непонятного? А хуже того – покалечить. Разве было бы честно взваливать на молодую жену заботу о калеке?
– Ха-а, – задумалась Светка. – Ну, во-первых, от стажировки можно отмазаться, скажем, по болезни. Или перевестись к нам на педфак, «педиков» ведь на стажировки не посылают. Во-вторых, я же тебе сказала, что мне от тебя женитьбы не нужно. Я и так выхожу замуж. Просто я хочу, honey, чтобы первым, понимаешь, ПЕРВЫМ, у меня был именно ты! В причины я вдаваться не буду. Считай, что это моя блажь. Боже мой, до чего ж ты непонятливый!
И вот тут я, помню, озлился уже натурально:
– О как! Ну, во-первых, отмазываться, а тем более переводиться на «пед», я не собираюсь. Какой я после этого был бы мужик? Во-вторых, это означало бы поставить крест на всей дальнейшей карьере. Мне ведь, кроме как под погон, после вуза, извини, податься некуда. Родители, как ты знаешь, у меня по медицине. Родня тоже никакого отношения к сферам, где применяется язык, не имеет. Устраивать меня некому – ни дедушки в ЦК, ни папы во «Внешторге», ни дяди в МИДе, ни тети в Совмине у меня нет. Не в «Интурист» же, блин, идти в халдеи или на какую-нибудь таможню – “Sir, open Your case, please![2]”
– Не заводись,
англ. – Господин, откройте ваш чемодан, пожалуйста!