Тонкая грань. Наталия Ячеистова
дороги! Когда мы с Андрейкой за молоком ходили, – Лена говорила громко, взволнованно, глаза её блестели.
– Неужели тот самый? – с притворным удивлением вскинул брови Сергей.
– Да, точно, пап! – заверил его Андрейка. – Я ещё сказал тогда маме, что он на ракету похож!
– И правда похож, – улыбнулся Сергей сыну. – Фиолетовая космическая ракета.
– Я ещё хотела его тогда сорвать, – продолжила Лена, – а потом решила: на обратном пути, и забыла. И так расстроилась, что забыла! А ты его увидел и принёс! Разве такое возможно? Среди тысячи цветов, среди травы…
Она смотрела на него удивлённо, восхищённо. Сергей встал и, подойдя к жене, поцеловал её в висок.
– Лен, конечно, такое возможно: ведь мы муж и жена, видим и чувствуем едино. Родная моя! – он уткнулся лицом в её макушку, вдыхая пшеничный запах волос.
Лена взяла его за руку и подняла к нему своё лицо. В глазах её стояли слёзы.
– Ведь у нас всё хорошо, правда? – низким от волнения голосом спросила она.
– Всё хорошо, – Сергей крепко сжал её плечи. – И всегда будет хорошо. Пусть искривляются время и пространство, но наши чувства и отношения останутся неизменными.
Небесная обитель
Наталья Михайловна, или попросту Михална, слыла в своём поселке женщиной серьезной и работящей. И впрямь: хозяйство своё она содержала в образцовом порядке, для чего поднималась каждый день с петухами, работала и в огороде, и дома не покладая рук. Да ещё держала козу и кур – хлопотное это дело. Но от трудов своих Михална не уставала: такая жизнь была ей привычна, с ранней молодости помогала она во всём матери, почти до самой смерти своей проработавшей в колхозе. И теперь вот уже многие годы делала всё сама, словно продолжая двигаться по накатанной колее. Соседки относились к Михалне почтительно, но с оговорками: не нравилось им, что та малообщительна, в гости не ходит, новостями не делится. Получалось, что гордая она, эта Михална.
Дом, в котором жила Наталья Михайловна со своим мужем Алексеем Петровичем, остался им от мужних родителей – дед в своё время его сам строил. Добротный был дом, бревенчатый, стволы шли на него – не обхватишь. Алексей тоже руки имел золотые, но прока от того Михалне было мало. Почему так? Ведь когда она выходила за него замуж, он представлялся ей человеком мастеровитым, с которым будешь жить как за каменной стеной. Но Алексей, хоть и делал всё, как и его дед, на славу, был в своих занятиях неспешен, и ждать необходимого приходилось долго. Да ещё и соседи вовсю пользовались безотказностью Алексея – то один попросит подсобить, то другой, а тот всем помогает. Михална уж пилила-пилила его, наставляя на путь истинный, да всё без толку. Терраса, выстроенная мужем по её просьбе, чтобы было где на старости лет по вечерам чай пить, так и стояла пятый год заваленная строительным хламом, досками и инструментом. Ни пройти ни проехать. А тут ещё соседка эта, Глашка, даром что кривая, повадилась заглядывать. То одно принесёт в починку, то другое. Чайник у неё, видишь ли, сломался,