Жизнь продолжается пусть…. Сергей Цветков
снегом российские дали,
Огоньки деревень средь бескрайних лесов,
Как же много они б о себе рассказали,
Если б выслушать их был бы кто-то готов.
И встречали меня там спокойные лица
Костромских и воронежских русских людей,
И чем дальше я вновь уезжал от столицы,
Тем спокойнее были они и добрей.
Вижу грубые с виду рабочие руки,
Слышу местный особый в словах диалект,
Мне приятны их речи негромкие звуки
И какой-то житейский простой интеллект,
Но, однако, поверьте, «сторонникам силы»
Они быстро найдут адекватный ответ.
На таких мужиках и держалась Россия,
Слава Богу, уж более тысячи лет.
Мне не трудно понять их рабочую душу,
Так как вместе приходится всем выживать,
Я доверия их никогда не нарушу,
Ведь такими же были отец мой и мать.
Обсуждаем проблемы в рабочей бытовке:
По работе, зарплате и как дальше жить,
И захочется мне в той простой обстановке
Свою помощь посильную им предложить.
Уезжаю опять в направленье столицы,
Вновь несётся дорога, мелькают дома,
Только в памяти будут те русские лица
В тех далёких краях, где снегов кутерьма.
Обращение к вечному
Красива сказочно дорога
Зимой, в начале января,
Что привела, и слава Богу,
В те два святых монастыря:
Один – Кирилло-Белозерский
И Ферапонтовский другой,
Вокруг леса и перелески,
Поля, озёра и покой.
Здесь время шло неторопливо
В союзе вечном с тишиной,
И будто годы молчаливо
Их обходили стороной.
Испытывая восхищенье
При виде мощных древних стен,
Мне грезились те поколенья,
Что превратились в прах и тлен.
О них напоминали даже
Останки монастырских рвов,
В бойницах след смолы и сажи
И перезвон колоколов.
Когда, к иконам припадая,
Взывал я к милости святых,
Щемило сердце, замирая,
От теплоты, что шла от них.
И так смиренно и достойно
Просил я помощь в час такой,
Что встали на мою защиту
Отец, и Сын, и Дух Святой.
Душа вздохнула с облегченьем,
Беда промчалась стороной,
И был я рад, что в те мгновенья,
Как Ангел, ты была со мной.
Размышление над увиденным
Я вновь читал Рубцова Николая
И вспоминал с обидою до слёз
Картины умирающего края,
Заросших пашен молодью берёз.
Читал и видел сельские дороги,
Деревни, что покинул человек,
Глаза людей, молящих о подмоге,
А на дворе стоял уж двадцать первый век…
Как будто я, неведомый тот всадник,
Вновь пересёк в потёмках тот простор,
И вряд ли видел старый тот десантник
Автомобиль, свернувший за бугор.
Россия-мать,