Бей ушастых. Часть 1. Марина Владимировна Добрынина
призывно захлопала коровьими ресничками и попыталась соблазнительно растечься по полу, но в «ловчих сетях» это как-то не очень получилось
– Это она! – уверено сказал Журес. – Я ее голос узнал! Ваше величество, вам несказанно повезло, вы только что поймали княгиню Эрраде.
– Это княгиня? – недоверчиво изучая мой нескромный наряд и прочие прелести, проговорил Дафур. – Но она совсем не похожа на…
– Магия. Очень сложное волшебство, не иллюзия, а полное превращение, – объяснил Журес. – Поверить не могу, что Терин решился отправить свою драгоценную женушку на такое дело!
– И не верь, – посоветовала я, – потому что никакая я не княгиня, меня Маня зовут, я тут придворной шлю… кхм… дамой работаю.
– Я вам точно говорю, ваше величество, это она! Я ее голос и манеру выражаться хорошо запомнил!
Ну да конечно, в свое время я Журеса здорово напугала, не мудрено, что он обо мне не забывал все эти годы.
Тем временем Дафур позвал стражу. Бравые ребята ворвались буквально через две секунды после призыва. Интересно, где они прятались, когда я, не таясь, топала по коридору до спальни?
– Привет, мальчики! – промурлыкала я. Хотела ручкой им помахать, но «сети» мешали, и помахать получилось грудью.
Глазки у бравых воинов сделались масляные. Кажется, зря я так себя веду. Скромнее надо быть. Вредно это для здоровья – смущать мужское население подобным поведением. Для моего здоровья вредно.
Журес быстро шагнул ко мне и… вот гад такой! Сорвал с моей шеи амулет вызова! А я-то, дура, надеялась, что при первой же возможности Кардагола позову, и пусть меня спасает. Ну почему Журес иногда проявляет чудеса сообразительности? Лучше бы все время дураком оставался!
– В тюрьму ее! – распорядился маг, снимая с меня «сети».
Я хотела резво вскочить и все-таки выполнить свое желание – бросить в мага чем-нибудь тяжелым. Но стражники подхватили меня под белы ручки и заспешили к выходу. Судя по тому, как они смотрели на мои выпуклости, спешат они вовсе не из желания поскорее выполнить приказ. Что-то мне подсказывает, что до подземного этажа мы доберемся не раньше, чем моей чести придет мандоса трындец… раз так дцать.
Вообще-то уводимым в тюрьму преступницам полагается кричать и страдальчески заламывать руки. Вряд ли это в моем случае поможет, но ничто не мешает мне повалять дурака напоследок. Я рванулась из цепких рук стражников, которые норовили удержать меня непременно в области груди и бедер (ну да понятно, там мягче и приятнее на ощупь)
– Журес, как ты мог предать меня после всего, что у нас было? – горестно взвизгнула я. – Мы же в одной постели лежали! Ты помнишь, Журес дорогой?
– Это ложь, – для короля пояснил волшебник.
– Дафур! – я развернулась к королю, выразительно изгибаясь в объятиях удерживающего меня стражника. Грудь моя при этом призывно заколыхалась. – Дорогой, неужели тебе не жалко меня? Как ты можешь такую красоту, такие сто центнеров офигительной плоти отправлять в сырую подземную темницу?
Но