И грянул свет. Артем Гаямов
рот рукой, блокируя удивлённый вздох.
В воздухе медленно закружился пух из простреленного одеяла, а в комнату тем временем осторожно проскользнул незнакомый человек. Мягко, бесшумно, будто змея вползла. Да и не человек, а скорее человечек. Щуплый, низкорослый, с пышной бородой и колпаком на голове, он походил на тощего садового гнома. Держа двумя руками пистолет наизготовку, уставился на кровать и застыл как бы в нерешительности. Словно и ближе подходить не хотел, но и уйти что-то не давало. Может, звук, с которым пули прошили постель, вышел не таким, как человечек ожидал. Или же его смутило, что возле кровати не стояли…
Тапочки! С нарастающим ужасом Костя взглянул себе на ноги, мысленно проклял кроссовки и крепко зажмурился в ожидании смерти. А когда решился приоткрыть глаза, в комнате уже никого не было. Из коридора снова донеслись шаги, но звучали они теперь иначе. Гулким, уверенным эхом разнеслись по коридору и стихли на лестнице.
«Почему он не крадётся? Почему больше не прячется?»
Костя вдруг заметил, что на постели растёт в размерах тёмное пятно. Похоже, пуля пробила бутылку с газировкой, и человечек ушёл, приняв колу за кровь. За его, Костину, кровь. Ушёл, посчитав Костю мёртвым.
Это объяснение казалось совершенно диким, и если что-то и объясняло, то лишь частично. В доме живёт трое, а не только Костя. Но этот, с пистолетом, больше не прячется. Так почему? Почему он не крадётся?!
Тяжело переставляя непослушные ноги, Костя сгорбленно – совсем, как недавно отец – вышел в коридор. И чем ближе подходил к распахнутой двери родительской спальни, тем сильнее горело в груди, тем настырнее звучали в ушах два удара с присвистом. Костя яростно гнал эти звуки прочь и продолжал надеяться. До последней секунды, до самого порога. До того как вошёл в комнату и застыл не дыша.
Родители лежали с закрытыми глазами. Отец обнимал маму со спины, а она вжалась в него всем телом. Маленькая, будто ребёнок, ищущий защиты.
На растёкшуюся по подушкам кровь Костя старался не смотреть, а повисший в воздухе резкий металлический запах – не вдыхать. Просто стоял и пытался запомнить родителей такими – спокойными, безмятежно спящими, так и не узнавшими, что случилось.
На отцовской тумбочке лежали очки, на маминой – русско-испанский разговорник. Мама до сих пор отставала по языку, и учись она в одном классе с Костей, он бы наверняка был предпоследним по успеваемости.
Неожиданно что-то больно ткнулось в поясницу, и тихий, змеиный голос прошелестел:
– Пошёл вниз.
Костя толком не помнил, как спустился по лестнице. Кружилась голова, шатало из стороны в сторону. Лишь когда ноги заплелись, боль от падения заставила чуть опомниться.
Человечек выжидающе маячил позади на безопасном расстоянии и только в гостиной вышел из-за спины Кости и остановился напротив в паре метров. Ни на миг не отводя нацеленного дула, свободной рукой снял с лица белую накладную бороду, а с головы –