Путь домой. Алексей Гравицкий
от обычных трупов ничем не отличаются.
Нет, искать надо в жилом секторе. А еще неплохо бы проверить одну штуку.
Проверка закончилась едва начавшись. Буквально через несколько дворов. Если Толян и обманул меня в чем-то, то не в этом: вооруженного, лениво прогуливающегося мужика я заметил издалека. Впрочем, от меня он и не прятался, а с обратной стороны его видно, судя по всему, не было.
– Гаврила ждал в засаде зайца, – усмехнулся я.
В голову тут же вертко влезла мыслишка: если прячется не от меня, то может просто подойти, поздороваться и пройти мимо. Сбежать. Я же вроде как свой. Не станет же в своего стрелять. Или станет? Какие у этих пограничников инструкции, пес их знает. Может – всех впускать, никого не выпускать. А может и вовсе стрелять на поражение без разбора.
Мужик увидел меня. В фигуре его наметилось напряжение. Я легко и беззаботно помахал рукой и свернул во двор. Я свой. Я собиратель и никуда не бегу. Занимаюсь своим делом.
Да, сбежать так просто не выйдет. Но не сидеть же здесь до весны. Можно, конечно, попробовать ломануться в червоточину, но с ходу не перепрыгнешь. Только на другой слой перейдешь. А здесь, судя по рассказам Толяна, ходить сквозь свет не боятся.
Хреновенько.
Я подошел к двери очередного подъезда с выбитым ржавым кодовым замком, толкнул. Скрипнуло. Ржавая дверь подалась тяжело. Посыпалась мелкая труха.
Внутри было темно. Под ногами что-то хрустело. Думать о том, что лежит на грязном полу подъезда после тридцати лет небытия, не хотелось. Может, крошево бетона и прочий мусор, а может, человеческие кости.
Все-таки мысль о трупах догнала меня, как ни старался ее прогнать. Я поежился и припустил вверх по лестнице. Через пролет стало светлее. Свет попадал сюда через мутные стекла гнилых окон. Странно, что не повываливались за столько лет.
На первом этаже все двери оказались запертыми. Ломиться в чужое, пусть и брошенное пространство я не стал. Тем паче, что железная дверь в россейской квартирке с замками от жулья всякого, это не дверка в номере «Ambassador City Jomtien», ее плечиком просто так не высадишь.
На втором этаже две квартиры оказались вскрытыми, но ничего полезного, кроме раскисшей мебели, битой посуды и сгнившего тряпья, там не нашлось. Окна в комнатах и кухне первой были открыты настежь. Рамы где перекосило намертво, где, совсем уж сгнившие, посрывало с петель. Видно хозяева открыли окошки – проветрить в летний день помещение и уснули. Ничего зазорного. Кто ж знал, что проветривание растянется на годы. Во вторую квартиру уже явно кто-то залезал до меня. Все шкафы были распахнуты, ящики вытащены, содержимое выброшено на пол и перевернуто вверх тормашками.
Удача улыбнулась на третьем этаже. Дверь в квартиру оказалась не заперта, окна закрыты. И если кто-то здесь и был, то явно прошелся поверхностно. Или хозяева бежали, прихватив лишь самое нужное.
Куда бежали? Куда вообще можно убежать от катастрофы подобной анабиозу?
«А сам-то куда бежишь?» – полюбопытствовал внутренний голос.
Я поспешно откинул все