Империя мертвецов. Кэйкаку Ито
необходимо достичь консенсуса. Полагаю, Карамазов тоже это понимает, – радостно ответил Красоткин.
Я задал еще один вопрос:
– Вы лично знаете Алексея Карамазова?
– Зачем вы спрашиваете? Разве это не очевидно из наших данных? Я тоже родом из Скотопригоньевска, да и по возрасту не так от него далек.
Судя по документам, Красоткин был на десять лет младше Карамазова. Предположение, что двадцатилетний Алексей мог быть знаком с подростком, не так уж и безумно, но все же это необычно. И то, что Российская империя специально послала за ним такого близкого ему человека, – тоже.
– Вы были коротко знакомы?
– Как знать, – склонил голову Красоткин, а улыбка на его лице стала почти жестокой. – Можно ли сказать, что мы были близки? Мы часто разговаривали. А еще он переживал за мою карьеру, помогал решить, куда отправиться учиться. Можно сказать, что я избрал математическую теологию по его совету. Дети любили Карамазова. Дети любят всяких остолопов.
Казалось, что он просто перечисляет факты, и в его голосе не сквозило ни капли теплоты. Мускулы на лице юноши подрагивали от чего-то вроде ненависти.
– В Великобритании это считается достаточно близкими отношениями.
– В таком случае – да. Если вы так ставите вопрос.
Красоткин казался очень сдержанным, но не злым человеком. Его портрет я тоже составить затруднялся, но решил, что такой типаж нередко встречается в ученой среде.
– А что насчет Дмитрия Карамазова? – спросил я, вглядываясь, как изменится лицо юноши.
И тот мгновенно откликнулся:
– Очень сложный был человек. Вроде буян, но с удивительно чувствительным сердцем. Словом, русская душа. Мы с ним разговаривали, может, пару раз.
Он отвечал все так же бесстрастно, и я несколько разочаровался, когда не заметил на его лице следов того волнения, которого ожидал. Впрочем, он в то время был еще совсем мал, возможно, я несправедливо возложил надежды на их знакомство.
– Дмитрия не послали вместе с военным советом в Кабул?
Красоткин склонил голову набок, как птица, явно не улавливая связи. Я пояснил:
– Алексея отправили служить в Сибирь. Там, в колонии, он встретил Дмитрия, осужденного за убийство, и, вероятно, стал свидетелем его смерти. Дмитрия сделали мертвецом, а затем забросили в Афганистан. Узнав об этом, Алексей сбежал со своим умерщвленным братом…
Я изложил гипотезу, которую разработал за последние несколько дней, но Красоткина она, похоже, не впечатлила. Он нахмурился, между бровями появилась морщинка.
– Полагаю, вы намерены и впредь в данном деле придерживаться этой версии?
– Такова моя теория.
– Ясно, – тихо пробормотал Красоткин. – Идея хороша, но всякой теории нужны доказательства, а у этой имеется контраргумент. Дмитрий не умер.
– Тогда зачем? – недоуменно спросил я.
– Зачем – что? – загадочно, очень загадочно переспросил юноша. Мир полон людей, которые никогда не представляются первыми и отвечают