Тот, кто не отбрасывает тени. Росс МакКензи
пошел в угол за веником и совочком.
– Бабушка, вы в порядке? – Лара подошла поближе и положила руку на хрупкое запястье старушки. И почувствовала, как бешено бьется ее пульс.
Бабушка подняла голову, заглянула в темные глаза Лары. И медленно, членораздельно произнесла:
– Она собирается ее освободить. О боги мои, она и правда собирается это сделать!
– Кто такая «она», бабушка? И кого она собирается освободить?
– Эта женщина! Женщина с фальшивым лицом… она собирается освободить Вечноночь.
Вечноночь. Это слово мигом отбросило Лару в ее воспоминаниях обратно в детство, в сиротский приют. После отбоя они с ребятами там постоянно рассказывали друг другу страшные истории.
Сухонькие пальцы старушки без предупреждения сомкнулись вокруг запястья Лары.
– Они идут за тобой, девочка. Женщина с фальшивым лицом – а с ней мужчина, который не отбрасывает тени.
Сердцебиение Лары участилось… но тут губы бабушки растянулись в жалобной слабой улыбке. Глаза ее снова помутнели, и старушка отвернулась к окну, воззрившись отсутствующим взглядом неведомо куда. Стук бьющего по стеклу дождя показался особенно громким. В какой-то момент взгляд бабушки переместился от окна к лицу Лары, и удивленное, приязненное выражение ее лица ясно выдавало, что она не узнает своей гостьи.
– Здравствуй, милочка. Кто ты? Я у тебя в гостях?
Пальцы Лары невольно нащупали подвеску сквозь ткань рубашки.
– Нет, бабушка, это я у вас в гостях. А вы у себя дома.
Дома
Трущобы Королевской Гавани были населены так густо, что Ларе они напоминали ящики с крабами, которые она порой видела в порту при погрузке живого товара. Все шевелятся, толкаются клешнями, дерутся, борются за жизнь, лезут друг другу на головы… Множество обитателей трущоб жили в ночлежках и работных домах, за рабский труд в течение дня получая под вечер миску похлебки и койку в забитой спящими общей спальне, провонявшей насквозь грязным тряпьем и людским потом. Другие, более удачливые – вроде Джо и его бабушки, – снимали жилье в переполненных многоквартирных домах, где в тесных комнатенках с плесенью по стенам теснились целые большие семьи.
У Лары все было иначе.
Изрядную часть своего детства она уже провела в общих помещениях, в приютских битком набитых спальнях и школьных классах. Когда она наконец сбежала из приюта, дала себе самой обет, что никогда больше не будет жить в толпе. Обязательно отыщет вариант получше, свое собственное жилище.
И она сдержала это обещание – так же как и обещания, во‑первых, стать лучшим сталкером в городе, а во‑вторых, никогда ни на кого не рассчитывать, кроме себя. Потому что если не давать людям шанса, они не смогут тебя подвести и предать.
Здание Аврелианской оперы находилось почти в самом центре города, далеко от трущоб, на берегу великой Якорной реки. На вид оно напоминало огромный фигурный ларец – сразу видно, что его двери открыты только для публики высшей категории. У Серебряного