Зимний рыцарь. Сказки для барышень любого возраста. Нина Воробьева
что случилось на Солнцеворот, и невольно обращала внимание на Яромира. Кажется, Красава была права: молодой охотник еще не понимал своего счастья и обращал внимание на дочь старейшины не больше, чем на других. На посиделках он хватал то пяльцы одной девицы, то пряслице другой, требуя от них выкупа-поцелуя, плясал с третьей и никогда никого не утаскивал в укромный уголок пошептаться. В День Домового Красава чуть ли не под руки ему лезла, предлагая сваренную ею кашу для угощения хозяина дома. Яромир же наполнил плошечку, взяв понемножку у всех девушек. Я ничего не понимала: он противится Рожаницам или же просто еще не знает, что они покрасили нитку его судьбы?
Глухой лютеньской ночью в двери заколотили так, словно разверзлась земля. Старейшина ворвался внутрь, еле дождавшись, пока я подниму засов.
– Матушка Виринея! Пора!
Мельком удивившись, что он пришел сам, а не прислал кого-нибудь из домочадцев, я сунула ноги в сапоги, набросила шубку и прихватила загодя собранную сумку.
– Давно началось?
– Еще на закате, – виновато выдохнул Горазд и торопливо пояснил, видя мои нахмурившиеся брови. – Видана все уверяла, что не нужно тебя тревожить, они, мол, сами справятся, нехитрое дело-то…
Я нахмурилась еще сильнее. Видана, дородная жена старейшины, выносившая и родившая с десяток детей, конечно, могла не доверять юной ворожее.
– Так может, мне и идти не стоит?
– Что ты, матушка!? – изменился в лице Горазд и замахал рукавицей. – Миланка диким криком кричит, надрывается. Я не стал глупых баб слушать, сам побежал. Помоги дочке, матушка Виринея. Первый внук ведь у меня в мир торопится.
Я дослушивала его слова, уже закрывая лицо от морозного сильного ветра.
Добротная, хорошо протопленная баня чуть не лопалась от количества скучившегося в ней народа. На будущего отца, всегда спокойного и неторопливого Бояна, теперь сжимающегося при каждом доносившемся изнутри крике, я натолкнулась на пороге. С ним я разобралась очень быстро.
– Нож при себе? Обнажи и ходи вокруг бани, пока все не закончится. Не подпускай к жене темные силы.
Лицо Бояна прояснилось, он проникся осознанием важности порученного ему дела, достал нож длиной в локоть и побрел вдоль стены.
В предбаннике метались две тетки Миланы, поминутно взвизгивая и охая – считалось, что тем самым они снимают часть боли с роженицы. Им я поручила принести и согреть еще воды. Тетки, казалось, были рады убраться хотя бы к колодцу, не находиться рядом со страдающей женщиной.
Милане действительно было плохо. Одним взглядом я оценила и непривычную бледность всегда румяной девушки, и закушенную от боли, кровоточащую губу, и впившиеся в полок пальцы, и повисшие сосульками распущенные волосы.
– Пей, пей, – повторяла Красава, поднося сестре чашку… не знаю с чем. Милана не слышала ее, запрокидывая голову назад и страшно крича. Сидевшая рядом с ней Видана вытирала дочери пот и слезы и шептала,