Жестокие люди! Великие времена! Гражданская война в Кушве: хроника лихолетья. Петр Коновалов
преступления – если тут действительно было преступление, злой умысел – чрезвычайно усугублялась тем трудным положением с продовольствием, какое к тому времени сложилось повсеместно в крае.
Слух о пропаже быка распространился с неимоверно быстротой среди жителей Верхней Туры. Чувствовалось, что кто-то явно заинтересован в том, чтобы разгорелись страсти. И они, действительно, разгорелись. Дело шло к самосуду над латышами. Чтобы не допустить этого, местный Совет арестовал подозреваемых. Произвели обыск у них в квартире, но ни мяса убитого быка, ни каких-либо других улик не нашли.
На другой день «Крестьянский комитет» и комитет партии эсеров (а имелись в поселке и такие) потребовали от исполкома созыва публичного митинга, чтобы на нем вынести вердикт дружинникам- «скотоубийцам». Совершенно ясно, речь шла о самосуде. Не получив разрешения на митинг, местное кулачество, разные контрреволюционные элементы усилили враждебную агитацию против большевиков. Местное население возбужденно обсуждало разные толки, назревал взрыв. Мелкобуржуазная, обывательская стихия захлестывала здравый рассудок.
28 мая в 11 часов дня над поселком повис пронзительный тревожный заводской гудок. Зазвонил пожарный колокол, однако, на пожарной каланче был дан сигнал, чтоб на пожар не гоняли. Не зная, что случилось, поднятые этим гудком рабочие завода прекратили работу и стихийно устремились на площадь, к зданию Совета. На площадь хлынуло и все население. К двенадцати часам толпа насчитывала не одну тысячу человек. Площадь была переполнена, а люди все прибывали, шли и бежали старые и малые, ребята, женщины с грудными детьми. Подростки лезли на тополя, заборы и крыши домов. Люди были и на крыше здания заводоуправления и лаборатории.
В толпе раздавались крики: «Давайте виновных на трибуну! Отбирай оружие у большевиков! Требуем расстрела! Долой большевиков с трибуны!» Все попытки предотвратить беспорядки ни к чему не привели. Накал страстей нарастал. Кое-где уже пошли в ход кулаки, дошло до рукоприкладства. Выкрикивались требования разоружить Красную гвардию и разогнать Советы, в течение 24 часов выселить всех чужестранцев, под которыми подразумевались латыши. Звучали явно черносотенные и контрреволюционные лозунги. Словом, такого в Верхней Туре еще не бывало.
«Голосуй за расстрел!» – неистово орали горлопаны. Вскоре выяснилось, что вооруженные посты у кассы заводоуправления, на телефонной станции и в проходных завода сняты и обезоружены. Прервана телефонная связь с Кушвой. Руководство Совета послало связного в дружину красногвардейцев, находившуюся в поселке «Новая Рига», но бунтовщики перехватили и задержали его. Пришлось тайно послать второго.
Обстановка накалялась все больше, в любую минуту могло произойти самое страшное, непоправимое. Члены Совета и с ними около десятка большевиков, прижатые к трибуне, решили не сдаваться