Заложница. Клэр Макинтош
говорила мать. – К тому же, как только ты повернешь в самолете в бизнес-класс, то навсегда испортишься. Никогда не захочешь опять лететь эконом- или турист-классом.
Я не видел смысла в ее словах. У нас было достаточно денег, чтобы лететь бизнес-классом – на выходные в Лиссабон или на две недели на остров Мюстик, где мы каждый год отдыхали на вилле одного из клиентов отца. Зачем тесниться, если можно путешествовать с комфортом?
Через пять часов полета на Антигуа я прокрался в бизнес-класс, чтобы поглядеть на родителей. Было уже поздно, почти все спали, и я, затаив дыхание, на цыпочках шел по проходу туда, где в кресле растянулась мама. Я был двенадцатилетним дылдой, слишком крупным, чтобы уместиться с кем-то в кресле, но мне как-то удалось втиснуться.
– Тебе сюда нельзя.
– Я на минуточку.
Мама дала мне упаковку чипсов, бутылку газировки и включила наушники, чтобы я мог смотреть телевизор. Я пощелкал каналы – их оказалось в четыре раза больше, чем в экономклассе, – но у меня не представилось шанса даже что-нибудь выбрать, когда над нами нависла чья-то огромная тень.
– Прошу прощения, – произнесла мама. Она улыбнулась стюардессе виноватой улыбкой типа «бац, меня застукали!» и сняла с меня наушники.
– Ну что, пошли? – Стюардесса улыбнулась маме в ответ, однако впилась ногтями мне в плечо, когда вела меня обратно.
Щеки мои пылали от стыда. Я никому ничего не сделал, и что плохого в том, чтобы позволить мне там посидеть? Родители тоже хороши! Как они посмели отнестись ко мне как к человеку второго сорта?
Когда мы приземлились, я наблюдал, как первыми выходили пассажиры бизнес-класса, всматривался в их одежду и багаж, мысленно составляя список брендов, которыми хотел бы окружить себя в жизни. У родителей были чемоданы «Луи Виттон», а у меня – дорожная сумка, прилагавшаяся как бонус к купленному папой «дипломату».
– Когда сам станешь зарабатывать деньги, – сказал отец, – то сможешь иметь любые чемоданы, какие пожелаешь.
Он разорялся насчет понимания, что означают деньги, когда тысяча – это тысяча, как на нее ни посмотри. На карманные расходы мне перепадало порой пять или десять фунтов, в то время как мои друзья получали по двадцатке в неделю.
– Дело тут не в деньгах, – заявил папа, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Я пытался поговорить с ним спокойно, по-мужски. – Дело в принципе.
Значит, все-таки в деньгах. Однажды, когда мы летели на Мюстик, в бизнес-классе оказались свободные места.
– Вижу, вы сидите отдельно, – произнесла женщина за стойкой авиакомпании. – Сегодня я могу предложить вам пересесть на более дорогие места всего за триста фунтов.
Триста фунтов! Мне доводилось видеть, как мама тратила куда больше на пару туфель, не поведя и бровью. Сердце у меня возбужденно забилось. Наконец-то это случится! Я уже вообразил себя растянувшимся под теплым одеялом, щелкающим разные киношки и лениво потягивающим кока-колу.
– Спасибо, ему будет удобно и в экономклассе.
У меня челюсть отвисла.
– Но…
Папа