Наставник. Шагнуть за порог. Михаил Михеев
устал, да и поздно уже. Солнце садится, и, несмотря на широкие окна, становится темно. Зачем портить зрение?
– Эй, Питер, заканчивай!
– Сейчас!
И действительно, уже через пару минут грохот, доносившийся из большой кирпичной пристройки, где, собственно, и располагался водяной молот, стих. Еще через минуту появился и виновник тишины – высокий парень с очень широкими, развитыми каждодневной нагрузкой плечами. Руки его были сплошь в мелких ожогах – брызги раскаленного металла летят иногда далеко. Впрочем, он давно привык к этому и воспринимал боль как нечто само собой разумеющееся. Широкий кожаный фартук в подпалинах и мокрые от пота волосы довершали картину.
– Хотел закончить, – пояснил ученик, хотя никто его не спрашивал.
Кузнец лишь кивнул:
– Молодец. Иди, шустренько искупайся, и ужинать.
Когда парень, то и дело встряхивая заросшей буйной юношеской шевелюрой головой, с которой во все стороны летели мелкие капли воды, поднялся от реки, Сара как раз заканчивала накрывать на стол. Не в доме, хотя кузнец отстроился, по меркам обычных мастеровых, неплохо – два этажа, широкие, застекленные (ох и дорогое удовольствие!) окна. Однако же как-то так повелось у них, что летом обедали во дворе, где была сооружена и небольшая печь, и аккуратная, покрытая незатейливой, но красивой резьбой беседка. Последнее все соседи считали блажью и господскими замашками, однако же про себя. Все по той же причине – советчиков кузнец невежливо посылал, а особо непонятливым запросто, с одного удара, исправлял прикус. Те злились и гадали, откуда в некрупном вроде бы человеке столько силы, но урок, однажды преподанный, усваивали быстро.
Сегодня их юная хозяйка превзошла сама себя. Впрочем, если бы у нее не получилось, тоже не беда. Все равно бы съели, нахваливая, ибо голод и физическая усталость – лучшие приправы. И неудивительно, что съели все махом.
Подмастерье управился быстрее всех, нетерпеливо поерзал, но дождался, когда наставник закончит, вальяжно откинется на высокую спинку скамьи и начнет задумчиво рассматривать сквозь толстые стенки не слишком ровно отлитого стакана перекатывающуюся внутри рубиновую жидкость. Вино кузнец пил самое простое и по чуть-чуть – так, чтобы немного расслабиться после тяжелого дня. Хозяин местного трактира его за это не слишком жаловал – на таком клиенте много не заработаешь. Кузнецу, однако, было плевать. Сейчас же он, скрывая за полуопущенными веками скачущий в глазах смех, наблюдал за все более нетерпеливо поглядывающим на калитку воспитанником.
– Да иди уж, – не выдержал он наконец. – Только переодеться не забудь.
Последнее сказано было уже в спину, вряд ли услышано и по большому счету не требовалось. Не тот человек Питер, чтоб умчаться к своей зазнобе в грязной рубахе и непричесанным. Так и получилось. Две минуты – и вот он, стоит на пороге. На ногах сапоги по последней деревенской моде, широкая рубаха с широким же поясом, штаны а-ля городской модник… Научить