Механизмы радости. Рэй Брэдбери
сосед.
– Может, простыл, – четко выговариваю я.
– Потом загляни к доку.
Я киваю в ответ. Кивать головой приятно. Хорошо что-то делать после того, как прошло десять тысяч лет. Приятно дышать воздухом, чувствуя жар солнца, что проникает все глубже и глубже, и ощущать изящество костей, скелета, что скрыт под согретой плотью; приятно слышать звуки – такие звонкие, ясные, совсем не как в глубоком каменном колодце. Я очарован.
– Давай-ка, Джонс, закругляйся. Нам пора выдвигаться!
– Да, – отвечаю я, завороженный тем, как слова чудесной водой рождаются на языке, неспешно касаясь воздуха.
Я иду. Приятно просто идти. Я высок, и когда мои глаза в моей голове смотрят вниз, до земли так далеко. Какое счастье жить на этой изящной скале!
Риджент стоит у колодца, смотрит вниз. Остальные, переговариваясь, ушли к серебряному кораблю, что принес их сюда.
Я чувствую пальцы своих рук и то, как улыбаюсь.
– Глубокий, – говорю я.
– Да.
– Его называют Колодцем Душ.
Риджент уставился на меня, вскинув голову.
– Откуда ты знаешь?
– А что, разве не похож?
– Никогда не слышал о Колодце Душ.
– Место, где те, что некогда обладали плотью, ждут своего часа, – говорю я, касаясь его руки.
Пламенеют пески, и ракета – серебристый язык огня среди дневного зноя, и зной приятен. Мои ступни на жестком песке. Я слушаю. Звук ветра, солнце сжигает долины. Я чувствую, как пахнет ракета в кипении полудня. Встаю у посадочной площадки.
– Где Риджент? – спрашивает кто-то.
– Я видел его у колодца, – отвечаю я.
Один из них бросается к колодцу. Меня охватывает дрожь. Дрожь эта исходит из самой глубины, и сперва она приятна, но затем становится все сильнее. Испуганный, еле слышный голос раздается где-то внутри. Он кричит: «Отпусти меня, отпусти!», и я чувствую, как что-то пытается вырваться наружу и мечется в бесконечном лабиринте коридоров, где эхом звучит его крик.
– Риджент в колодце!
Пятеро мужчин бегут туда. Я бегу вслед за ними, но дрожь усиливается, и мне нехорошо.
– Должно быть, он упал туда. Джонс, ты был рядом. Что ты видел? Джонс? Не молчи!
– Что случилось, Джонс?
Я падаю на колени, дрожа всем телом.
– Ему плохо. Помоги мне.
– Перегрелся на солнце.
– Нет, это не солнце, – бормочу я.
Меня укладывают на землю, и дрожь переходит в припадок, подобный землетрясению. Голос внутри заходится криком: «Джонс – это я, это не он, не он, не верьте ему, выпустите меня, выпустите!» Я смотрю на тех, кто склонился надо мной, и мои веки трепещут. Они касаются моих запястий.
– У него что-то с сердцем.
Я закрываю глаза. Крик обрывается. Я больше не дрожу.
Я парю, как в прохладном колодце, и я свободен.
– Он мертв, – слышится чей-то голос.
– Джонс умер.
– Как?
– Похоже на шок.
– Но чем он был вызван? – спрашиваю я, чье имя Сешнс, и я говорю твердо, и я их капитан. Я стою среди них и смотрю на тело, остывающее